же подсознательно понимаю, что дело и вправду плохо. Сейчас у меня нет времени обдумывать все последствия, предаваться ностальгии и позволять своей памяти подсовывать мне самые счастливые моменты нашего брака – или даже думать о том, что мой следующий шаг может означать для наших детей, для всей нашей семьи. На самом деле все просто. Я должен знать.

Разворачиваю мусорный мешок и поднимаю его так, чтобы его содержимое выпало на ковер.

Слышу приглушенный стук, когда это происходит.

Слышу свое собственное учащенное дыхание, воздух с силой вылетает через ноздри, слезы щиплют глаза. Упираюсь локтями в колени и опускаю голову на руки, сжатые в кулаки.

Откуда у Джен браслет Оливии?

Роюсь в памяти, пытаясь представить Оливию такой, какой я видел ее в последний раз. Был ли на ней тогда этот браслет? Она часто носила его, но, честно говоря, не взялся бы с уверенностью сказать, что постоянно. Моей находке должно найтись какое-то разумное объяснение. Наверняка.

«Он спрятан под половицами. Да какое разумное объяснение тут может быть, господи боже ты мой?»

Может, Джен украла его? Ничего хорошего в этом нет, но всяко лучше, чем возможная альтернатива. Она была обижена, расстроена, обозлена, когда впервые заподозрила, что у меня есть любовница. Есть вероятность, что тогда-то это и было проделано – что Джен хотела каким-то образом наказать Оливию.

Да, скорее всего, так оно и есть. Сверток немного запылился – похоже, он пролежал под полом какое-то время.

Успокоенный этой мыслью, слегка расслабляюсь. Хоть и понимаю, что мне придется поговорить об этом с Джен. Я не могу просто засунуть браслет обратно под пол и забыть о нем. Придется встретить эту ситуацию с открытым забралом, а не прятать голову в песок, как бы мне этого ни хотелось. Убираю браслет обратно в черный мешок, неосознанно ухватив его через полиэтилен и не прикасаясь к нему кончиками пальцев. Потом начинаю заниматься письмами.

Взявшись за край верхнего конверта, отделяю его от остальных и, нахмурившись, верчу в руках. Письма адресованы не Дженни. Я ошибался? Может, ничто из того, что я нашел, никак с ней не связано? Наверное, я поспешил с выводами – эта пачка писем и браслет уже были здесь, спрятанные под половицу предыдущим владельцем. Облегчение буквально захлестывает меня, и я смеюсь. Вот же болван! Только напрасно себя изводил.

Если письма не принадлежат Дженни и положила их туда не она, то браслет тоже вряд ли имеет к ней какое-то отношение. Наверное, он просто похож на браслет Оливии – это просто совпадение. Жутковатое, но все же совпадение. Однако, подстегиваемый любопытством, я вынимаю из конверта сложенный листок бумаги и начинаю читать…

Глава 38

Дженни

– Хейли заболела! – приветствует меня пронзительный, панический голос, едва только я переступаю порог приемной.

– О, доброе утро, Эби, – говорю я. – Жаль это слышать. Обострение артрита?

– Да, она оставила сообщение. – Эби указывает на телефон. – А значит, мне самой придется со всем управляться.

Теперь ее встревоженный тон обретает смысл. Ободряюще улыбаюсь.

– Все с тобой будет в полном порядке, Эби. Попробуй посмотреть на это, как на возможность применить на практике то, чему ты научилась. Все у тебя получится.

– Спасибо за доверие, – говорит она, широко раскрыв глаза. – Я просто подумала, что это может быть не совсем уместно. Раньше я ничего не делала без разрешения Хейли или без того, чтобы она не заглядывала мне через плечо.

– Дыши, Эби. Дыши. И помедленней – ты и вправду не сумеешь тут что-нибудь испортить. – Когда я произношу эти слова, то понимаю, что, скорее всего, именно мое появление заставило ее запаниковать – после того как я устроила ей выволочку за ту запись на рентген в самом конце рабочего дня. – А если ты вдруг в чем и ошибешься, обещаю на сей раз не орать. – Кладу ей руку на плечо. – Я тогда была малость не в себе, прости. Этому нет никаких оправданий, просто столько всего навалилось…

Не хочу делиться чем-то большим, так что умолкаю.

– Хорошо… Просто не хочу вас подвести. Я знаю, что иногда слишком нервничаю, когда на меня кричат. Мне нужно закалиться. Это просто напоминает мне о том, как моя мама обожает мне повторять, что я бестолочь – не то что моя сестра.

– Да ничем ты не хуже своей сестры…

– Ну, если честно, откуда вам знать? – Эби издает короткий смешок. – Я даже сравнивать не могу, по правде говоря. Поверьте, я всю жизнь постоянно пыталась…

Немного сжимаюсь внутри, слыша в голосе Эби нотки самоуничижения и неуверенности в себе – тут я и сама внесла свой вклад, поэтому чувствую себя просто ужасным человеком. Обычно я сдерживаю свои эмоции на работе. Быть работодателем означает соблюдать определенную дистанцию, но в данный момент мне кажется, что это будет правильно – обнимаю Эби за плечи и притягиваю к себе.

– Пожалуйста, прости меня, что я такой ужасный руководитель. Ты здесь очень хорошо справляешься, Эби, и я очень благодарна тебе за весь твой усердный труд. Уверена, что ты успешно поработаешь сегодня в регистратуре, и вообще я думаю, что тебе будет полезно отдохнуть от Хейли, дышащей тебе в затылок. У тебя есть все задатки. Хорошо?

– Ладно. Да. Поняла. Спасибо, Дженни. И вовсе вы не такой уж ужасный руководитель. Я была бы на седьмом небе от счастья, если б стала такой же популярной и успешной, как вы. Готова поспорить, что ваша мама гордится вами, – говорит она. Тут лицо ее заливается краской. – О, э-э… простите. Я… – бормочет Эби. – Я и забыла, что вы говорили…

– Все нормально, – отвечаю я. Разговор не продолжаю. Хотя не то чтобы я ожидала, что она вспомнит, как я как-то обмолвилась, что уже много лет не общаюсь со своей мамой. И тот факт, что моя мама вовсе не гордилась бы мной, остается невысказанным. С точки зрения Клэр, у меня не хватало умственных способностей, чтобы чего-то добиться, – она наверняка сказала бы, что дипломированным ветеринаром я стала чисто по счастливой случайности. Или же просто перевернула бы все с ног на голову и стала утверждать, что все это каким-то образом произошло только благодаря ей. Желудок у меня сжимается, когда вспоминаю тот момент, когда я решилась поделиться с ней профессией своей мечты. «У тебя для этого не хватает мозгов, Джейн», – сказала тогда она, сжав своими костлявыми пальцами мне плечи и глядя мне прямо в глаза. А когда я попыталась вякнуть, что тогда, наверное, ей следует