стал исключением. А виной тому мое нежелание заплетаться и испытываемые муки совести, не позволившие обратиться за помощью к маме. Ну да ладно. Пусть видят, куда я иду. Шила в мешке все равно не утаишь.

Обогнув всех парней, я приблизилась к Шандору. Пару секунд он продолжил смотреть в свою тетрадь, словно не замечая меня, а потом недоверчиво поднял глаза. И я снова ощутила, как меня затягивает в омут его черных глаз, и я лечу в бездну. В голове пропадают все мысли, и я уже не помню, зачем шла к нему. Что же это такое? Как он это делает? Испытывает ли кто-нибудь другой те же ощущения что и я? А он сам знает об этих своих способностях? Но я вновь очутилась в длинном коридоре с десятками других студентов, когда Шандор неторопливо отстранился от стены и вытянулся во весь рост. Боже, какой же он все-таки высокий!

– Привет, – сказала я.

– Привет.

Возникла неловкая пауза, и я поспешила открыть свою сумку и достать его платок, чтобы скрасить эту заминку.

– Возвращаю в целости и сохранности. Я его постирала, погладила, он совершенно чист. Спасибо.

Он забрал свой платок и сунул его в карман джинсов.

– Пустяки, – ответил он. – Как твои дела? Как родители?

Но прежде чем ответить, я заметила, как Шандор поднял глаза и посмотрел куда-то за мою спину. Я вдруг поняла, что сзади стало относительно тихо. Обернулась. Пару десятков глаз были направлены на меня. Ребята тут же отвели взгляды и заговорили между собой.

А что в глазах Юли? Обида? Ох, Юлечка, я тебе все объясню, только не обижайся.

Я снова обратила свой взгляд на Шандора.

– Пока все по-прежнему. Но я предложила папе поехать отдыхать с мамой в Турцию, и кажется он согласен.

– Здорово. Может быть, все обойдется.

– Я тоже на это надеюсь.

Нам не удалось долго поговорить, потому что появилась Ольга Ивановна, и начиналась лента. Но я знала, что теперь у меня есть возможность общаться с Шандором постоянно. И то, к чему я так стремилась, сбылось. Мы – друзья.

Когда я вошла в аудиторию, места рядом с Юлей за одной партой не оказалось. Его занял Денис. Он заметил мой взгляд, и пожал плечами. Я поняла, что подруга намеренно усадила его рядом с собой. Все-таки обиделась. Как ежик ощетинилась и решила, что я ей не доверяю. Я виновато улыбнулась Юле и прошла на предпоследнюю свободную парту. За мной сел Шандор.

После ленты я подошла к подруге и просила ее уделить мне внимание. Следующая пара должна была быть в той же аудитории, поэтому, оставив вещи, мы покинули кабинет. Мы вышли в холл, где было просторно, и никто никому не мешал. Из аудиторий высыпались студенты, и во всеобщем гвалте наши речи были не слышны для постороннего уха. Мы встали друг напротив друга, и Юля довольно резко сказала:

– Я тебе все рассказывала.

– Прости, Юлечка. Но не о чем было рассказывать.

– Из-за него ты зачастила на конференции?

– Дмитрий Сергеевич мне предложил.

– Опять врешь?

– Я не вру.

И я рассказала подруге, как мы с Шандором однажды столкнулись в библиотеке, где оказали друг другу помощь – я дала ему ручку, а он помог мне с написанием доклада. После конференции мы тоже с Шандором немного пообщались, обсудили предложение Дмитрия Сергеевича по поводу второй конференции, а вчера случайно встретились в Екатерининском сквере, съели по мороженому, я испачкалась, что за мной нередко водилось, и он дал мне свой платок, чтобы вытереться. А сегодня я ему его вернула. Вот и вся история. О кафе и наших ознакомительных беседах я умолчала. Я не лгала, а лишь скрыла некоторые факты. В конце концов не для того Шандор делился со мной историей своей семьи, чтобы я всем подряд о ней рассказывала. Пусть даже и лучшей подруге.

– И ты не влюбилась в него?

Я усмехнулась. Словно в это с трудом верится.

– Юля, поэтому я тебе ничего не говорила. Ты сразу подозреваешь меня во влюбленности.

– Мне кажется, он именно тот, кто мог бы тебя увлечь.

– С чего ты решила?

– Я помню, как ты восторгалась его умом на первом курсе. А теперь эта история. Все неспроста.

– Юля, ты помнишь, мы ездили на раскопки, и Денис пел нам под гитару. Я тогда тоже очаровалась его голосом, но ты почему-то не подумала, что я в него влюбилась. Откуда сейчас такие мысли?

– Денис простоват для тебя.

– Даже не знаю, кому ты сейчас больше сделала комплимент мне или Шандору.

– Шандору? Разве его так зовут?

– Это цыганское имя.

– Почему ты не зовешь его Юрой?

– Шандор ему больше подходит.

Юля пытливо заглядывала в мои глаза. Как хорошо я знала этот ее взгляд.

– Не ищи там того, чего нет, – сказала я, улыбаясь. – Мы с Шандором просто друзья. Как с Денисом, как с Марком. Не более того.

– А с Егором что?

– Мы больше не общаемся. Он стал распускать руки.

– Зато Лена довольна, – заметила Юля.

– Жаль, что из-за него она отвернулась от нас. Она, конечно, чудная, но вносила разнообразие в нашу жизнь.

– Ты больше не будешь ничего от меня скрывать?

– Не буду, только, пожалуйста, больше не фантазируй.

– Ты помнишь, что на следующей неделе мы идем на выставку?

Я растерялась. О какой выставке речь? Я судорожно вспоминала, о чем мы говорили в последние дни. Не в том Юля сейчас настроение, чтобы я забыла о каком-то важном событии, на которое мы идем вместе.

– Расслабься, – засмеялась Юля. – Я пошутила. Нет никакой выставки.

Я смотрела на нее с недоумением.

– Выставка, конечно, есть, – добавила Юля, – только я тебе о ней не говорила. Но, надеюсь, ты пойдешь со мной.

Она рассказала, что в центре дополнительного образования, который посещает ее сестра, будет проходить выставка детских рисунков и среди них работа Вики. Необходимо проголосовать за понравившиеся рисунки и победителем станет тот, кому достанется больше всего голосов. Конечно, я откликнулась на это предложение, потому что высоко оценивала способности Вики в рисовании и пожелала поощрить ее своим голосом. Возможно, именно он принесет ей победу.

Шандор продолжал держаться ото всех в стороне, и мне приходилось придумывать предлоги, чтобы заговорить с ним. Так хотелось вернуться к беседам о его семье, их обычаях и традициях, но подходящего повода не возникало. Вместо этого мы общались на учебные темы, я расспрашивала его о предстоящей конференции, о его готовности к ней. Он рассказал, что доклад почти готов, и