жадно вгрызается в мясо, не обращая внимания на обильно стекающие на дорогой парчовый халат жир и сок. Отошедшие в сторону телохранители его больше не бьют, наоборот, ханские слуги бережно поднимают не выпускающего из рук лопатку торговца и практически несут его к дастархану, а усадив на указанное ханом место, немедленно суют ему большую чашу с айраком.

Обласканный ханской милостью баргут громко славит хозяина пира и его великий род, шумно, стараясь не пролить ни одной капли, опустошает чашу! Удивительно крепкий айрак огненной волной поджигает нутро, чаша как по волшебству наполняется вновь. Рядом с Тэмээном ставят блюда с хушуром и варёной кониной, на отдельном подносе подают ему только-только сготовленный боодог из козлёнка, слуги тщательно следят, чтобы его чаша для питья никогда не оставалась пустой.

Великий хан не спешит расспросить хитрого купца, может даже показаться, что на время он совсем забыл о нём, вернувшись к зрелищным поединкам борцов... на самом деле Бату-Мункэ не оставляет гостя вниманием, незаметно наблюдает за ним, оценивая, как он ест, как держится, сколько чаш с айраком успел опустошить...

…. Купец чувствует направленное на него внимание, чувствует не только периодически обжигающий его взгляд Великого хана, но и любопытствующие взгляды многих представителей свиты. Тэмээн старается, очень старается вести себя как НУЖНО, не демонстрировать страха, но и ни в коем случае не выглядеть расслабленным и беззаботным, с удовольствием есть и пить, но не обжираться и не переусердствовать с крепким ханским айраком, проявлять любопытство, но и не слишком сильно пялиться на расположившихся вокруг дастархана вельмож. А ещё Тэмээн изо всех сил пытается не сблевануть от страха и постоянно ждёт, когда к нему обратятся с неизбежными вопросами, готовится отвечать и защищать себя от обвинений в измене. Купец сосредоточен и собран настолько, что выпитый айрак способен повлиять на его разум не больше чем ключевая вода (обильная и жирная мясная пища тоже помогает ему бороться с алкоголем в желудке).

- Скажи мне, купец, почему мой друг Азарга решил мне изменить?- И всё же внезапный вопрос из уст Великого хана застаёт баргута врасплох! Ничто не предвещало столь сложного, провокационного вопроса, да и задавая его Бату-Мункэ улыбался, как будто спрашивал о какой-то ерунде, вроде качества айрака в чаше.

- Я не могу увидеть мысли в голове зайсана, - едва не подавившись куском конины, осторожно начал Тэмээн, - но насколько я могу понять, Драконы не оставили ему другого выбора. -

Обтекаемый ответ купца вызывает некоторое возмущение среди части свиты!

- Выбор есть всегда! - пафосно-напоказ восклицает молодой, ухоженный мужчина в ярком халате, он гневно смотрит на разом съёжившегося купца.

- Презренный, ты хочешь оправдать своего зайсана?! - поддерживает молодого седой как лунь, но крепкий военачальник со страшным, уродующим лицо шрамом от стрелы на правой щеке.

- Страх за собственную жизнь не может служить оправданием измены, - без особых эмоций в голосе, но твёрдо-чётко добавляет один из воспитателей ханских сыновей, известный далеко за пределами Халхи мастер конного копейного боя.

Побледневший Тэмээн не смеет отвечать, тем более вступать в спор со знатными вельможами, его затравленный взор ищет защиты у Великого хана (если это и игра со стороны купца, то в очень небольшой степени — ему действительно страшно оказаться объектом гнева столь могущественных сановников).

- Что скажешь, купец? - с усмешкой смотрит на него Бату-Мункэ. Понимая терзания баргута предупреждает: - Отвечай как есть. Разрешаю. - Его ''разрешаю'' звучит как приказ!

- Возможно зайсан Азарга испугался за свою жизнь, когда очутился в плену, - Тэмээн не считает нужным скрывать общеизвестный факт, - но как мне кажется, больше смерти он испугался того, что Драконы могли сотворить с его народом. -

- А что они могли? - поощряюще кивнул торговцу Великий хан.

- Они могли перебить всех баргут вплоть до малых детей, - звучащая в словах торговца уверенность невольно заставляет задуматься.

- Я слышал, они сражаются сидя верхом на драконах, грифонах, крылатых конях и огромных волках? - Разумеется до ушей Бату-Мункэ уже донеслись известия о боевых зверях его врагов-нелюдей, среди его свиты тоже много владеющих нужными сведениями людей.

- Крылатых коней я не видел, - низко-низко склонившись перед ханом, как на духу держит ответ Тэмээн, - дракон у них всего один — он принадлежит их вождю. Грифонов и огромных волков называемых варгами.... у них много. Я говорю правду, мой хан! - почти с отчаяньем в конце выдал купец, не смея поднять глаз от ковра. -

- Правду...- словно с сомнением протянул Бату-Мункэ, задумчиво смакуя губами кусочек сушёной дыни. Милостиво принял решение: - Говори дальше. Мне хочется тебя послушать. -

Начисто забывший об айраке и угощении, покрывшийся ледяным потом Тэмээн говорит, он много и правдиво говорит: рассказывает о жизни в землях Драконов, об их столице, в которой ему несколько раз довелось побывать, о клане и заведённых в нём порядках, о багровых всадниках, остроухих стрелках, магах, артелях, дорогах, стадах, полях, заводах и фабриках, шахтах, рудниках, фермах, живых стенах, работящих мертвецах, лавках и магазинах, обо всём, что интересно Великому хану и его советникам. Через пару часов охрипший-уставший купец едва не теряет сознание... от облегчения, когда Великий хан милостиво прерывает бесконечный допрос.

- Я доволен, твои слова совпадают с принесёнными мне ранее слухами, - Бату-Мункэ доброжелательно смотрит на вспотевшего, красного купца.

- Я бы никогда не осмелился оскорбить Великого хана ложью! - вновь упавший ниц Тэмээн искренне верит в сказанные им только что слова... как и положено искусному, можно сказать потомственному лжецу.

- Верю, я верю тебе, купец, - легко соглашается Бату-Мункэ, - верю и тем, кто опередил тебя.... но всё это... драконы, грифоны, магия и прочее слишком похоже на сказку... мне хотелось бы верить не только словам, пусть даже вернейших слуг, но и собственным глазам... -

- Великому хану достаточно только пожелать, - Тэмээн осмеливается поднять глаза от ковра... о радость! Во взоре Бату-Мункэ светится любопытство и благожелательный интерес.

- Тогда я желаю, - довольно откинулся на тюфяке хан, с ожиданием во взоре глядя на купца... разумеется ему давно уже донесли о приготовленных подарках, но всесильный повелитель степи дозволяет себя ''удивить''.

Стоит упомянуть, необделённый умом купец много думал-размышлял, чем порадовать сердце хана Халхи — среди приготовленных им даров нет банальных северных мехов, востребованной медвежьей желчи, женьшеня, иных редких таёжных трав или оленьих пант, нет золотых и серебряных украшений...