прямой потомок Тэмуджина останется недоволен результатами этой встречи. Пронырливый торговец из народа баргут отчаянно не хочет умирать! К сожалению столь печальный для него вариант совсем-совсем не исключён по итогам сегодняшней встречи — ранее Тэмээн уже встречался с главой могущественного рода Борджигинов, но встречался с ним как верный подданный, небесполезный для ханской власти успешный торговец, к тому же пользовавшийся покровительством могущественного зайсана баргут. Теперь же всё это в прошлом: зайсан Азарга изменил Великому хану и увёл из-под его власти свой народ, а Тэмээн формально больше не подданный хана Халхи, он не приносит пользу его роду, не пополняет его казну... его легко можно обвинить в измене! Схватить! Пытать! Отобрать всё имущество! И в конце концов удавить... или зарезать, порвать конями, забить камчами... сделать с ним всё, что пожелает разгневанный Великий хан, а тело глупца-полукровки отдать собакам или сбросить в воды реки!

Купец волнуется, переживает, страшится этой встречи... но и с надеждой ждёт её! В конце-концов Тэмээн сам пришёл к Великому хану. САМ! Пришёл с покорностью и редкими дарами и самое главное, с безусловно нужными Борджигину сведениями! Великий хан не может не оценить эти сведения, они НУЖНЫ ему словно глоток умирающему от жажды... а значит ему нужен Тэмээн! По крайней мере купец рассчитывает на это, а кроме того он рассчитывает, что сведения из ставки Великого хана (которые он сумеет раздобыть) очень нужны.... зайсану баргут Азарге, и возможно (!) они пригодятся новому сюзерену зайсана, пригодятся грозному Красному Дракону.

Опасная игра! Ведь каждый из этих троих имеет право обвинить купца в предательстве, но Тэмээн верит в себя, верит в свои ум и хитрость! Верит в свою удачу! Он готов рисковать, готов узнать, какова на вкус щедрость каждого из трёх владык! Неудача... более чем вероятна, она пугает отчаянного купца, однако выгода в случае успеха перевешивает ВСЁ!

- Я справлюсь! Я смогу! - раз за разом пытается убедить-настроить себя перед судьбоносной встречей Тэмээн. Очень рассчитывает на приготовленные для Великого хана подарки, что должны, обязаны (!) возбудить его интерес и настроить на нужный для купца лад. Подарки... хороши! Тэмээн уверен, никто и никогда не преподносил Великому хану таких удивительных даров! Он верит, что такие дары по достоинству оценят и ближние люди ханской свиты... оценят и страстно возжелают получить нечто подобное и для себя! Не пожалеют нефрита, золота и серебра... для одного предприимчивого, смелого, всегда готового удовлетворить их нужды купца-баргута...

Даян-хан принимает интересного гостя вне стен изрядно одряхлевшего с веками, но по прежнему роскошного дворца Угэдэя, за пределами привольно-беспорядочно раскинувшего вокруг дворца городка, вдали от роскошных шатров своей ставки. Для встречи владыка степи предпочитает живописный, не особо загаженный людским присутствием берег реки. Большой навес на восьми надёжно вкопанных столбах оберегает Великого хана от наглых солнечных лучей, драгоценные гилянские цветочные ковры прячут под собой укрывшие землю неказистые войлочные подстилки. Бату-Мункэ изволит трапезничать в компании родственников и свиты, услужливые слуги изо всех сил стараются угодить всесильному Борджигину и его гостям, конные и пешие телохранители, огромные псы-волкодавы знаменитой монгольской породы берегут их покой, хранят от убийц, шпионов и любопытных зевак. Где-то на задворках, под отдельным навесом вовсю стараются привезённые из дворца повара и их помощники, они привычны, умеют сотворить чудесные блюда, используя лишь пламя костра, свежие угли и своё отточенное годами практики высочайшее мастерство.

Хозяин степи отлично проводит время, наслаждаясь приятной компанией, радуя себя яствами и напитками. Несколько присутствующих на пиру младших детей позволяют Бату-Мункэ ощутить отцовскую гордость, а прикованный к одному из столбов навеса мятежный ордоский старейшина Мандулай удовлетворяет чувство мести — наверняка презренный изменник мечтает о смерти, но вынужден услаждать взор своего врага и одновременно служить напоминанием для всякого, что случится с тем, кто осмелится противиться воле Великого хана Халхи. На теле мятежного старейшины видны многочисленные следы от собачьих укусов, порезы, ожоги, свежие едва подсохшие полосы от камчи, во рту у него не хватает доброй половины зубов, но взгляд его ясен и полон огненной ненависти, этот пламенный взгляд.... бодрит и явно доставляет удовольствие восседающему на белой кошме потомку Чингисхана.

Перед навесом с пирующими показывают своё искусство могучие борцы, среди которых не только монголы, но и пышные телом, внешне обманчиво неповоротливые узбеки, жилистые, бритые налысо казахи, свирепые и диковатые жители Афганских и Кавказских гор, почти чёрные индусы-гордецы с каменными лицами и жгучими глазами. Чести выступать перед ханом удостаиваются только лучшие! Самые могучие! Самые плечистые! Те, кто умеет не только бороться, но и привлечь внимание к себе, развлечь взыскательную знатную публику, ну и разумеется не дать себя убить или покалечить затесавшимся среди честных борцов умельцам-костоломам. Среди достойных предстать перед Великим ханом много известных, прославленных имён. Бату-Мункэ любит хорошую борьбу и умеет вознаграждать искусных бойцов.

Великий хан в хорошем настроении! Ласков с детьми и щедр к их воспитателям, много ест, часто пьёт, с удовольствием следит за поединками борцов и с не меньшим удовольствием наблюдает за извечной борьбой среди свиты за его внимание. Возможно причина его хорошего настроения — отличная погода, яростные схватки на борцовском ковре или искусство расстаравшихся поваров, но скорей всего основным источником искренней радости Великого хана служит поставленный на постамент поднос с головами недавно попавших в засаду китайских военачальников, рядом с некоторыми из голов аккуратно положены нефритовые жезлы и яшмовые кольца, что указывают на высокий титул ''обронивших'' головы китайцев.

*

Впрочем для приведённого ханскими телохранителями купца с одновременно напряжённым, белым от волнения и приторно-угодливым лицом совершенно не важны причины хорошего настроения Бату-Мункэ — главное что оно (настроение) есть и может купцу помочь сохранить его жизнь, помочь обрести милость и прощение Великого хана.

*

Подведённый к ханской кошме Тэмээн ловко выворачивается из рук телохранителей и немедленно падает ниц, в позе абсолютной покорности простираясь перед могущественным Борджигином. Дождавшийся и воспользовавшийся моментом купец не просто лежит, он громко славит Великого хана, многословно и цветисто желает побед и процветания его роду, безропотно снося пинки недовольных выходкой телохранителей, истово клянётся их повелителю в верности.

Слова и поведение торговца определённо приходятся Великому хану по душе — рядом с распростёртым баргутом падает лишь чуть надкусанная баранья лопатка... Бату-Мункэ снизошёл лично швырнуть её купцу!

Тэмээн счастлив! По крайней мере... он очень искусно имитирует счастье и искренний восторг — благодарит, хватает и