Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Эту привязанность невозможно подделать и невозможно переоценить.
Я теряю себя и теряюсь…
Не могу ничего сказать.
Просто прижимаюсь к Хортону, нелепо и глупо, сама, без его поползновений к моей тушке и, прикрывая глаза, затихаю на груди могучего демона.
Слышу, как бешено мощно бьется его сердце. Чувствую — моя близость действует на пожирателя гораздо сильнее, чем любое сражение и даже подъем по отвесному склону, вопреки гравитации и законам физики. А ведь Хортон весит куда больше человека!
Еще некоторое время нашей прогулки, я молчала, потому что перед глазами стояла картина. Хортон с цветком в зубах на пике горы с таким видом, лицом, словно это пик его карьеры, его побед и его достижений. И затем — Хортон уже передо мной, держит мои пальцы, что сжали цветок. Молчит и смотрит так, что никакие слова уже не нужны…
Да. В нашем с ним молчании, кажется, было куда больше смысла, чем в длинных балладах и серенадах. Куда больше, чем в красивых романах о любви.
Теперь я это отчетливо ощущала.
Спустя какое-то время ко мне вернулась прежняя язвительность.
Наверное, я получила свою дозу нежности, вдохновения, какого-то ребяческого восторга. И теперь снова была верна себе.
Я прищурилась и посмотрела на Хортона.
— Удивительно, что не пристаешь! Ты прямо на себя не похож! — выпалила я с улыбкой.
Он тоже улыбнулся. Как прежде: глазами, а не только губами.
— А я все ждал, когда же ты начнешь опять вставлять в меня шпильки. Уже забыл, каково это чувствовать себя игольницей.
— Ты не ответил! — притворно возмутилась я.
— Ах, да! Не пристаю… Потому, что ты не готова. Я это чувствую.
— А ты, значит, готов?
— Почти всегда.
— Да ладно?
Вместо ответа, Хортон потянул меня на себя, вдруг дернул, как в танце, и крепко прижал. А потом поцеловал и я ощутила, что он, правда, настолько готов… Ну прямо хоть сейчас, здесь… не сходя с этого места…
— Чувствуешь? Или мне раздеться? — с песком в голосе, с придыханием спросил Хортон.
И мне стало приятно-приятно. Словно вернулась с мороза к теплому очагу. Протянула руки к огню и забыла обо всем, наполняясь сладостным ощущением. Тепла, уюта, комфорта… Жизни…
— Мм… Покажешь? Прямо на улице? — не удержалась я от очередной подколки демонныху.
— Тут огороженная территория. Вернее, охраняемая. Никто не придет сюда просто так. Ни человек, ни демонных. Вот видишь. Здесь у нас уже хорошее взаимопонимание. Даже радуги согласны.
Хортон вскинул голову, и я последовала его примеру.
Ух, ничего себе!
Над головой протянулись сразу несколько невероятно ярких радуг. Недавно их еще не было. Мы словно стояли в волшебной арке. Под сенью невесомых небесных ворот.
Я усмехнулась.
— Видишь? Даже радуги говорят о том, что нам хорошо вместе, — довольно произнес Хортон.
— Я не общалась с радугами и не знаю их настолько хорошо, чтобы понимать, о чем они разговаривают. Я не наркоманка! — выпалила я.
Хортон расхохотался.
Не знаю, что произошло между нами за эту недолгую прогулку, но почему-то мы общались не так, как прежде. Мне все еще хотелось уколоть его, но и просто побыть с ним рядом хотелось тоже.
А демонных не выпускал моей руки. Словно она стала для него залогом чего-то. Чем-то, что его удерживало и одновременно расслабляло. Дарило уверенность в чем-то… Очень ему сейчас нужную.
И ближе к вечеру я этим озадачилась.
Горячие пальцы спутника гладили мои, держали крепко. То чуть отпускали, а то, будто их хозяин опомнился, внезапно сжимали сильнее прежнего.
Словно Хортон не хотел со мной расставаться.
И как бы я ни старалась гнать от себя эти мысли, я тоже не желала оставаться одна.
В голове вертелись разные идеи.
Мы можем снова ночевать в моем доме.
Не в качестве начала серьезных отношений. Ну просто… Просто остаться опять вместе. Я поглядывала на демонныха, и он будто все понимал.
Когда же мы вернулись ко мне в дом, Хортон бросил новый портал и я все поняла.
— Что? Самый непобедимый, неустрашимый демон Дергошта боится опять остаться у меня на ночь? — даже не знаю зачем так сказала. Но в этой шутке, в этой поддевке содержались куда более сильные эмоции, чем мне хотелось бы показать рогатому.
Хортон остановился, словно разом окаменел. Окинул меня таким взглядом, будто хотел запомнить. Запечатлеть в памяти каждую черту. Каждую деталь моего образа.
Это даже пугало. Я на минуту перестала дышать.
— У меня дела, — произнес Хортон нейтрально.
— А попрощаться? — я чуть подалась навстречу демонныху и он дернулся, шагнул в мою сторону. А затем остановился так, будто сам себя сдерживал.
Вот это да-а-а! Что-то совсем новенькое! Я сморгнула.
Да что с ним такое?
— Если начну с тобой прощаться, вообще не уйду. А я должен!
Последнюю фразу он выпалил — торопливо и горячо. И шагнул в портал.
Раз — и в комнате никого.
Я пошла к чайнику, включила его, достала остатки пирога и села за стол.
Включила визор.
По основным каналам транслировали новости из междумирья.
Я вдруг перестала жевать, когда девушка-дикторша, совсем юная, изо всех сил старавшаяся выглядеть более солидно в своем черном костюме, произнесла:
— Насколько нам известно, Аскольд Энберский послал нескольких своих лучших демонов, чтобы предотвратить дальнейшие катастрофы в междумирье. Они должны будут взорвать силовые бомбы такого действия, что выброс энергии выступит противовесом и прекратит колебания…
Она что-то говорила и дальше. Приводила какие-то цифры, данные…
За спиной девушки мелькали кадры.
Разрушенные дома, подпрыгивающие сады. Земля, которая ходит ходуном.
А в моей голове звучало «Я должен!» и следом «Аскольд Энберский послал лучших своих демонов…»
Вот что он «должен» и вот куда торопился.
Вот почему не остался…
В груди кольнуло.
Я допила чай и нервно прогулялась по комнате.
Переключила визор на какой-то сериал.
Две девушки энергично выясняли отношения. Ссорились, по-моему, из-за мужчины. Я выключила звук и снова прошлась по комнате.
Переключила визор еще раз. На клип.
Несколько красоток, улучшенных всеми способами пластической хирургии и косметологии, энергично извивались под музыку. Одна пела.
О любви. О чем же еще будет петь девушка?
Я выключила и нарезала еще несколько кругов, будто бежала марафон на своей кухне.
Да Ррасхетова бездна! Черт побери!
Я набрала на серьге-компьютере номер Хортона. Он хранился у меня с начала работы. Как один из основных контактов Дергошта.
Несколько длинных гудков прервались сообщением «Абонент временно недоступен. Перезвоните, пожалуйста, позже». Я закрыла лицо руками, села на диван и расплакалась.
Он ничего не сказал. Не намекнул.