Так, как любят демоны не любит никто на двух планетах.

Так как они желают невозможно желать женщину.

Так как они тебя осаждают ни одна армия не осаждала стратегически важный пункт.

И так как с ними… ни с кем себя невозможно почувствовать.

Оно того стоило. Даже после всего, что мне пришлось пережить, пока Хортон лежал под завалом.

Пока я рыдала, металась по машине, не в силах найти себе место.

Пока я жаловалась Велене, и та утешала меня, как могла.

Оно того стоило…

А потом мы лежали рядом, едва дыша, выжатые, как лимоны. Вернее, я еле дышала, а Хортон прижимал меня и по-хозяйски гладил. Молча. Снова нам не требовались слова. Все было сказано. Все сделано.

И… все решено.

— Как ты выжил? — прошептала я, глядя в серебристые глаза пожирателя.

Он усмехнулся.

— Когда все кружится и в глазах темнеет, нужно зацепиться взглядом за точку.

Тогда ты можешь кружиться бесконечно и не упадешь, не промахнешься.

Моя точка — это ты.

Эпилог

— Вы уверены? Нет, это точно? — засыпала я вопросами Заладинова, врача-гинеколога Велены и Делены. Не знаю, как тот выдерживал. Но Хортон метался по помещению и то брал меня за руку, а то заглядывал в глаза врача.

— А Аскольд говорил, что вы, как скала. Непобедимый и непоколебимый, — наконец, произнес медик.

— С ней все хорошо? С ребенком все нормально? — повторил свой вопрос пожиратель, игнорируя то ли претензию, то ли удивление врача.

— Да и да! — ответил тот в третий раз.

— Тогда что вас удивило? Я чувствую ваши эмоции, я знаю…

— Ваш ребенок. Он будет не человеком, не ведьмаком и не пожирателем.

— Какой же он расы? — я встала и натянула лосины для беременных.

— Он эндер. И именно это меня удивило. Хортон, вы можете это объяснить?

Пожиратель хитро улыбнулся и подмигнул мне. А Заладинову только ответил.

— Я не буду ничего объяснять.

— Хорошо, — не стал настаивать врач. — Я очень рад, что одним эндером стало больше. Тем более, что теперь он не сын Энберских. И, даже если связан с ними кровью, все равно имеет более дальнее родство.

— Хотите, чтобы эта раса стала более многочисленной? — усмехнулся Хортон.

— Хочу. Мне нравятся эндеры.

Я посмотрела на мужа.

Хортон покосился на Заладинова и тот устремился к дверям палаты.

— Все помещения тут защищены непроницаемым для прослушки и подглядывания магическим куполом. Ваш разговор останется между вами.

С этими словами Заладинов скрылся из виду. А Хортон обнял меня и заглянул в глаза.

— Ты догадывался, что наш ребенок будет эндером? — спросила я, щурясь на довольное лицо мужа.

— Да.

— Я думал, что детей у меня уже не будет. Полукровки-демоны не могут иметь детей… Большинство. Не могли… До того, как Заладинов начал свои разработки… Говорит это потому, что у полукровок доминируют оба вида. И каждый энергетически сопротивляется зачатию от любого другого чистокровного демонныха. Если только не попадется полукровка, у которой скрещены в точности такие же виды и в точности в такой же пропорции. А это, ну сама понимаешь — большая редкость. Как, впрочем, и полукровки у нас. Обычно ребенок наследует вид родителя, чья магия и аура сильнее. А-а-а… Тебе это важно? Каким демоном будет наш сын?

— Нет. Разве ты любил бы его меньше, если бы он родился человеком? Ведьмаком, как я? — не знаю почему я это спросила. Но вдруг, неожиданно ответ Хортона стал очень важным. Я вглядывалась в лицо пожирателя. А он только помотал упрямой головой и усмехнулся.

— Ну вот как такая умная женщина может задавать такие глупые вопросы? Я люблю все, что с тобой связано. Все. Без исключения.

— Даже если я причиню тебе боль? Страдания? Мучения?

Хортон только кивнул и поцеловал меня. Я прильнула к мужу и несколько минут мы привычно молчали, просто наслаждаясь близостью друг друга. Упиваясь ей, как упивается ребенок близостью матери, теплом ее рук и объятиями…

Как упивается родитель возвращением любимого чада из пекла войны живым…

Стук в дверь вернул нас к реальности.

— Мама! Поздравляю!

— Мама! Мы очень за тебя рады!

Мои чудесные сыновья пришли навестить меня, как и обещали.

Борис и Слава. Все в отца. Высокие, мощные, почти как демонныхи. Пожалуй, чуть легче сложены. Красивые и гибкие. Зеленоглазые и рыжеволосые.

Два моих солнышка. Именно так я их всегда и называла.

Мы обнялись. А затем послышались детские голоса и следующими к нашей толпе обнимашек присоединились внуки…

Когда мы выходили, меня расстраивало лишь одно. То, от чего иногда слегка ныло под ребрами. И временами из груди вырывались непрошенные вздохи.

Хотя, Хортон научил меня радоваться тому, что получила, а не переживать из-за того, что не имею. Такова была философия демонныхов. И я все больше ей проникалась. Понимала ее и принимала.

Было в ней нечто удивительно правильное. Не гнаться за тем, что, возможно, в принципе, никогда не получишь, чтобы затем понять, что истинное счастье и дары судьбы всегда находились рядом. А ты их даже не видел. Не замечал из-за своего фанатизма и маниакального устремления.

Мы спустились на лифте, вышли в холл и… я остановилась. Сморгнула.

Витя сам двинулся к нам навстречу. Серьезный, деловитый, спокойный.

Подошел и подал руку Хортону.

Мужчины молча пожали друг другу руки, и Витя произнес:

— Рад познакомиться. Я младший и самый капризный сын Мадлены.

— Ты молодец!

От хлопка Хортона по плечу сын чуть скривился. А я пожурила мужа.

— Полегче, верзила!

Пожиратель развел руками, и мы вместе двинулись к дверям. Как большая и дружная семья.

Конец