class="p1">Однако я подошла к Хортону и вначале робко положила руку ему на плечо. Демон вздрогнул, странная волна прошлась по его телу. То ли судорог, то ли еще чего. И прежде чем я что-то сообразила, он накрыл мою ладонь своей. Горячей, вздрагивающей, чуть влажной.

Я растерялась, а затем действовала на чистых инстинктах. Боюсь, очень близких к материнским. Ведь для матери ее ребенок — всегда тот самый малыш, который когда-то держал ее за руку. Чьи пальчики она пересчитывала, когда в роддоме увидела на животе свое чудо. Чей животик она целовала, когда малыш на него жаловался. Чьи вихры перебирала и кого прижимала к себе, чтобы ощутить это счастье. Невозможное в своей огромной, бездонной полноте.

Я прижалась к Хортону и он меня обнял. Так, что я едва не задохнулась. И несколько минут не отпускал. Даже не замечал, что время от времени дергаюсь, чтобы высвободиться из стальной хватки.

— Кхм…

Хортон прочистил горло и, наконец-то, дал мне свободу.

Я отступила.

— Я слишком долго один, — покачал он головой. Звучало так, словно пожиратель сам поражался своим словам. Искренне и почти по-детски. Непосредственно. И от этого еще более надрывно.

Опять он напоминал мне потерянного ребенка. Мальчика, которого в детстве недолюбили. И он всегда ощущал это. Но не понимал до конца.

Всегда чувствовал себя в чем-то ущербным. Но старался этого не замечать. Запрещал себе замечать и чувствовать.

Он был слишком сильным: физически, психологически. Даже магически! Слишком волевым. Слишком во всем непобедимым. И от этого ранимость Хортона воспринималась еще более остро, еще более «на пике эмоций». Сердце сжималось словно тисками и в груди словно становилось все теснее.

— Я тоже живу одна, — попыталась я разрядить обстановку.

— Нет. У тебя есть сыновья. Ты не одна. И никогда одна не будешь.

Я замолчала и вернулась к неккаллу. Не глядя на Хортона, поглаживая большую пушистую голову ездовой птицы. Было неловко, не по себе от мысли, что вдруг увидела нутро пожирателя. И оно оказалось совсем не таким, каким я себе его представляла. Словно вскрыла каменную скорлупу кокоса и обнаружила там нежную мякоть.

— Его зовут Аргус. А моего — Семал.

Я посмотрела на Хортона. Он выглядел уже практически привычно. Каменно-спокойный, безразлично-уравновешенный. Как прежде. Только глаза выдавали пожирателя. В них я все еще видела растерянного мальчика, который очень хотел чьей-то ласки. Близости. Возможно, понимания и душевного тепла?

Звучало парадоксально, удивительно… Я даже не знала верить ли своим наблюдениям.

— Полетели! — вдруг громко произнес Хортон. — Пробуй!

Сама не знаю, но я как-то показала Аргусу, что хочу взобраться к нему на спину. И великан опустился, подставив мне крыло, как лестницу. Я быстро взобралась на спину неккалла. Здесь оказалось довольно удобно.

— И как же мне им управлять? — с сомнением уточнила я у Хортона.

— Мысленно. Отдавай приказы, словно он телепат и слышит тебя. Встать на крыло. Направо. Налево. Вперед. Быстрее. Медленней. Выше. Ниже. Следуйте за мной. Вообще… — Хортон забрался на своего Семала. — Пока скажи, чтобы отправлялся за нами. А там разберешься…

…Я разобралась в рекордные сроки. То ли ездовая птица оказалась настолько умной, то ли от долгого общения с демонныхами у меня открылся третий глаз или что там еще может открыться в таком случае. Однако уже спустя несколько минут я рулила Аргусом, как будто всю жизнь только и делала, что летала на неккалле.

Первое время было до ужаса страшно. Я еще никогда не поднималась в небо вот так… Не в салоне самолета и даже не в кабине вертолета. «Голая», можно сказать. Без железного гигантского скафандра, снабженного современной электроникой…

Впервые я ощущала высоту. Понимала, что могу упасть. Чувствовала движение не по вибрации, если самолет попал в зону турбулентности, не по мелькающим за окнами облачным замкам или далекой земле, похожей на контурную карту… Не-ет! Я чувствовала ветер на своем теле, ощущала, как он забирается теплыми пальцами в волосы, будто хочет поправить мне прическу. Я испытывала примерно то же, что испытала когда-то в детстве, катаясь на лошади.

Первое время ощущение захватило полностью, поглотило меня целиком.

Я командовала Аргусу вверх, вниз, налево, направо, накрениться и снова встать в прямое положение… И только дышала… Казалось, еще никогда я так не дышала. Свободно, легко, будто мне принадлежит весь мир. Он мой и только мой!

И-и-и… еще Хортона.

Из всего, что меня окружало, я воспринимала лишь бескрайнее полотнище неба, призрачные силуэты звезд, словно нарисованные желтым маркером и… демонныха. Который следил за мной горящим взглядом и улыбался.

Честно, я впервые видела, как улыбается демон.

Большинство дергоштцев, с которыми я сталкивалась по работе или просто на улицах их планеты, во время экскурсий изображали улыбку. Так ребенок подражает выражениям лиц взрослых. Хмурится, улыбается на камеру, походя на маленького китайца.

А вот сейчас я впервые за годы общения с демонныхами увидела настоящую, искреннюю, чистую улыбку на лице одного из них. И впервые поняла, что прежде мне никогда не улыбались выходцы из Дергошта. Даже, если делали вид, что они дружелюбные, добрые, радушные.

Даже в поселке Каноньев, где жили демоны, что питались исключительно от растений и животных. Никогда от людей и себе подобных.

Лицо Хортона преобразилось. Суровое, деловитое, всегда каменно-хладнокровное, почти железно-равнодушное, оно светилось. По-настоящему светилось изнутри. Серебристые радужки демона сияли, а уголки губ приподнялись. Не сильно, чтобы создать подобие человеческой, Голливудской, как когда-то любили говорить, улыбки. Не обнажая зубы, которые у демонныхов чуть более острые, чем у людей. И подобные «открытые» улыбки всегда смахивали на оскал.

Без напряжения, когда так и чудилось, что демон исполняет смертельно-опасный трюк, подобно артисту под куполом Цирка и при этом стремится всем показать, что выступление дается ему очень легко. Практически как нечего делать. Хотя, на самом деле, трюкач работает буквально на пределе возможностей, то и дело балансируя на грани срыва.

Я угукала, хихикала, кричала «Юху!». А Хортон продолжал улыбаться.

И, черт возьми! Мне это так нравилось.

Я привыкла видеть похотливое выражение на лице этого пожирателя. Ну ладно, возбужденное, восхищенно-взбудораженное.

Но не такое…

Второй раз за этот день я увидела в Хортоне нечто большее, чем секс-машину и машину для убийства. Нечто большее, чем непобедимого воина, устрашающего любого, кто встретит его в бою.

Нечто большее, чем бессменного охранника Аскольда Энберского и его семьи, мимо которого даже муха не проскочит. А уж если и проскочит — пожалеет о том, что родилась.

Я не знаю, что сейчас испытывала.

Но определенно я чувствовала намного больше,