Поезд дернулся, стал ощутимо замедлять ход. Марину легонькоприложило о грязную стенку, но она тренированно удержала равновесие. Швырнулапод ноги окурок согласно здешним обычаям, чтобы не выбиваться из роли, растерлаего подошвой. Посмотрела на Бородина.

– Ты, сучка! – послышалось рядом.

Она неторопливо повернула голову, успев меланхоличноподумать: ну вот, началось! Не стоит их в случае чего особенно калечить, допункта назначения ехать еще не менее часа, к чему привлекать к себе излишнеевнимание...

И подобралась, как зверь. Лица обоих уже были скрыты чернымикапюшонами с дырками для глаз и рта, оба держали в руках пистолеты, но именно внее целился только один. Собственно, не так уж и целился – просто направилоружие дулом в ее сторону.

Он и рявкнул:

– Пошла в вагон, сучка! Ну, живо!

Марина, изобразив на лице должную степень испуга, проворноюркнула в вагон. Парни за ней не пошли, остались в тамбуре. Положительно, у нихне было интереса конкретно к ней... Поезд, скрипя, визжа и раскачиваясь, ехалвсе медленнее, пока не остановился совсем. Гомон медленно затухал.

И в этот момент Марина услышала где-то впереди, в сторонетепловоза и комфортабельных вагонов, донельзя знакомый звук: длинную,отчетливую, громкую автоматную очередь, выпущенную из какого-то смутнознакомого ей оружия. Надо полагать, редкая, мало распространенная марка, сразуи не определишь...

Она перехватила взгляд Риты, успокоила ее глазами, чутьприподняла ладонь. Была предварительная договоренность – если случится нечтонепредвиденное, и им придется разделиться, ничего страшного. Прибудут вСнежинск поодиночке. Главное, установить потом контакт. Даже в такой дыредолжно быть нечто, пусть отдаленно похожее на гостиницу и почту, поскольку,если верить справочникам, там отыщутся и телефоны, и парочка туристическихконтор.

Марина пробежала к своему месту и плюхнулась. Очень вовремя:дверь вагона с лязгом отлетела в сторону, грохнули два выстрела, с потолкапосыпался какой-то мусор, и тип в черном капюшоне, водя пистолетом, ожесточеннозаорал:

– Всем спокойно! «Народная воля»!

На рукаве у него уже красовалась широкая красная повязка скакой-то разлапистой черной эмблемой, грубо выполненной по трафарету инесведущему глазу казавшейся непонятнее заковыристого китайского иероглифа.

Очень мило, подумала Марина, сидя неподвижно и бросая посторонам внимательные взгляды. Радикалы. Экстремисты хреновы. Она перед отлетомчитала о них в сводках конторы. Что-то давненько не давали о себе знать борцыза непонятную идею. Последний раз рванули бомбу в столице недели две назад...

Через два ряда от нее вдруг взметнулся неброско одетыйчеловек, извернулся, выхватывая пистолет из-под мышки. Но стоявшийв дверях отреагировал быстрее, всадил в него три пули, и тот – несомненно,полицейский агент в штатском – шумно свалился в проход под истошные женскиевизги, тотчас умолкшие после нового выстрела в потолок.

В окно Марина увидела, как по обе стороны вагона пробежалифигуры в камуфляже, в черных капюшонах, с автоматами непривычного вида.Свистопляска, судя по всему, разворачивалась на полную. Послышалась еще однаочередь, гораздо ближе, короткая.

Потом в вагон с двух сторон ворвались автоматчики впотрепанных пятнистых комбинезонах, с неизменными красными повязками. Один далкороткую очередь в потолок – небрежно, привычно, словно поздоровался –и заорал:

– Документы приготовили! Живо! Никому не будет вреда, кромеврагов революции!

И оба стали сновать у скамеек классическим «челноком», какобученные охотничьи собаки. Марине сразу стало ясно, что они действуют бездурацкого формализма, избирательно. У тех, кто выглядел вовсе уж туземно,документов не проверяли вовсе, цепляясь лишь к тем, кто выглядел почищеи имел несчастье обладать физиономией с некоторыми проблесками высшейнервной деятельности.

Марина опустила руку к лодыжке, коснулась сквозь джинсыножа, засунутого за голенище короткого кожаного сапожка. Если прицепятся к Ритеи заграбастают их сумку, придется драться. Она в несколько секунд просчитала,как рванет на себя автоматчика, когда он до нее доберется, нанесет коленом ослепляющийудар в лицо. Очередью сразу по второму, уйти влево, прикрыться вон темтолстяком – лучшего щита и не нужно, в нем увязнет ведро пуль – быстренькоразобраться с двумя подсадными и, как ни рискованно, прорываться в лес. А какиначе поступить, если под угрозой будут и сообщница, и вещи?

Обошлось. Автоматчик бросил на съежившуюся Риту лишь беглыйвзгляд, ее соседями не заинтересовался вовсе, прошел мимо. Стало легче на душе,но ненамного – ее собственная участь оставалась под вопросом. Насколько онапомнила теоретические установки этих опасных придурков, во врагах они держаливесь остальной мир. Быть может, имеет смысл навязать им политологическуюдискуссию?

– Документы! – рявкнул возникший над ней автоматчик.

Точнее, автоматчица. Сразу было видно, что это девушка. Чтововсе не позволяло полагаться на мнимую женскую солидарность. Давно известно,что настоящий радикал-террорист не имеет ни пола, ни возраста – неоэтика вчистом виде, доведенная до абсурда и приспособленная к ситуациям, которых еесоздатели и защитники вовсе не желали.

Выжидательно улыбаясь, Марина протянула свой паспорт.Неведомо, какое выражение появилось у девушки на лице под черным капюшоном. Онакакое-то время рассматривала кусочек пластика с цветной фотографией, потомрешительно засунула его в нагрудный карман комбинезона и повела стволом.

– Шагай!

– Послушайте... – осторожно начала Марина.

И едва не получила по зубам. Автоматный приклад остановилсясовсем близко от ее лица. Обрызгав ее слюной, девушка истошно заорала:

– Пошла отсюда, живо! Ноги прострелить?! На улицу!

Спорить и дискутировать было чрезвычайно опасно. Маринавстала, согласно новой команде заложила руки за голову и пошла к выходу,постаравшись не встречаться взглядом с Ритой. Главное, девчонка покавыкрутилась, смотришь, все обойдется.

Спрыгнув со ступенек – кроме нее, никого больше из вагона невыгнали – она задержалась на миг, но тут же последовала новая команда вышедшейследом долбаной амазонки. И Марина присела на корточки рядом с двумя хорошоодетыми людьми, столь же старательно державшими руки за головой.

К их группе от головы поезда гнали еще троих. Средитоварищей по несчастью Бородина не оказалось. Что ж, если у него местныедокументы, он мог без труда вывернуться, прикинувшись безобидным пролетарием,отправившимся на охоту для прокормления большого семейства.

Где-то в вагоне стрекотнула короткая очередь. Поодаль, накраю поляны, стояли два небольших японских грузовичка и японский потрепанныйджип. Марина насчитала четырнадцать вооруженных людей. В вагонах наверняка ещес десяток. У террористов есть все шансы. Неизвестно, когда власти дознаются ослучившемся. Даже если сейчас, немедленно, из столицы вылетят военныевертолеты, практически нереально высмотреть с воздуха укрывшихся в тайге людей,а соответствующей аппаратуры у здешних сил правопорядка может и не оказаться. Ктому же неизвестно точно, где искать, чащоба необозрима. Одним словом, успеютсмыться с заложниками и добычей. Вон, волокут большие сумки, определенно вцелях беспощадной борьбы с врагами революции избавили последних от всегомало-мальски ценного...