– Да идите вы! Что за шутки?

Марина вкрадчиво протянула:

– Тогда мы обязательно послушаем записи ваших с ним интимныхбесед!

Заслоняясь левой рукой, она едва ли не зевнула от скуки,настолько банальной была его реакция. Да и неуклюжей тоже. Она без малейшеготруда отбила левой рукой потянувшиеся к ее горлу пальцы, правой выхватила унего из-за пояса пистолет, швырнула себе под ноги, ударила в лицо – не особенносильно, стремясь лишь ошеломить, подавить...

Петр дернулся в сторону, ударился затылком о стекло дверцы,зашипел от боли.

– Что за детские штучки? – сказала Марина. –Неужели вы всерьез рассчитывали меня придушить? Глупости, Петр, вы безнадежнопотеряли форму, разленились, вам юнца из молодежной банды не заломать! Будемслушать записи?

– Нет у вас никаких записей! И быть не может.

– А вы уверены, что я не из отдела внутренних расследований?

– Уверен. Вы блефуете самым примитивным образом.

– Какая разница? – пожала плечами Марина. –Главное даже не улики. Вы правы, у нас тут не внутреннее расследование, при чемтут улики и прочая юриспруденция? Я совершенно уверена, что вы снюхались сБородиным. Сначала продали ему Тимофея, а потом – меня...

– И вы можете это доказать?

– В два счета! Я уже знаю, что Тим вовсе не занималсяЦезарем. У него было совершенно другое задание. Что из этого вытекает? Чтовсякий, кто пытается меня уверить, будто Тимофей занимался исключительноЦезарем, в сговоре с Бородиным. Вот вы, в частности. Я очень быстрокое-что сопоставила, Петр. Пока я была с вами, никто за нами не следил. Стоиломне пуститься в одиночное плавание, моментально появились хвосты, что логично изакономерно: мало ли что я могу накопать в одиночку... Я и накопала, кстати.Против вас – только косвенные улики, но этого достаточно...

– Да?!

Марина вскинула руку с револьвером и ударила его кургузымстволом по скуле. Уперла дуло в висок, сказала холодно:

– Ты и в самом деле решил, придурок, что я собираюсь писатьна тебя официальные рапорты и требовать служебного расследования по всемправилам?! Да я тебя пристрелю к чертовой матери, если будешь вилять, иточка!.. Сам подумай: кто мне помешает? Кто вообще знает, что я тут с тобойторчу? Между прочим, несколько часов назад я уже отправила на тот свет одну изшестерок Тараса. Был такой капитан Смородин, из полиции. Не знаю, знаком ты сним или нет, меня это совершенно не интересует. Я его пристукнула, чтобы нетаскался по пятам. И разве в мире что-то изменилось? За мной шляетсяокровавленный призрак, укоризненно грозя пальцем? Меня ищет полиция? Солнцеперевернулось? Да ни хрена! Все прошло незаметно для широких масс! Думаешь,когда тебя завтра утречком найдут тут окоченевшим, будет иначе?

Она звонко взвела курок большим пальцем. Присмотрелась вполумраке, удовлетворенно кивнула.

– В штаны еще не напрудил, но пот льет градом... Петр, ятебя умоляю, не будь дураком! Я – твоя смерть на стройных ножках! Ты еще непонял? Или ты расколешься, или пристрелю к чертям! В конце концов, ты мне нетак уж и нужен. Остается уточнить лишь детали... – она сделала рассчитаннуюпаузу и продолжала с таким видом, словно эта мысль минуту назад пришла ей вголову: – А может, я тебя и не убью. К чему пачкаться самой? Пусть тебя убираетБородин, когда выяснится, что ты провалил дело, что я все равно докопалась досути. Он тебя непременно уберет. Он из тех парней, кто не любят платить деньгиза то, чтобы нерасторопный наемник оплошал в нужный момент.

– Вы не посмеете...

– Это почему? – усмехнулась Марина. – Я тебястарательно отягощу уликами, убедительно доказывающими, что ты не толькопродавал меня Бородину, но и мне его сдавал с потрохами. По-твоему, будуткакие-то моральные препоны? Плохо ты меня знаешь!

– А вы не знаете Бородина...

– Это признание?

– Послушайте, – сказал Петр, – я хочу вам толькодобра. Вы совсем молодая, не представляете, во что ввязались...

– Зато я хорошо представляю, во что ввязались вы,Петр, – заявила Марина. – И прекрасно понимаю, почему так вышло. Вытут прижились. Просидели слишком долго на одном месте. Обленились и разжирели.Перестали быть разведчиком, стали скучным чиновником, больше всего боявшимся,что его сорвут с насиженного места или осложнят ему жизнь. На этом он вас иподцепил. Уютнее было лечь под него, нежели сопротивляться.

– А вы кто такая, чтобы судить? – неприязненно бросилПетр.

– Я никого не собираюсь судить, – сказалаМарина. – Я просто излагаю факты... Давно он вас прибрал к рукам?

– Год назад.

– Платит, конечно, хорошо?

– Еще бы. Но не в том дело...

– Ну да, конечно, – сказала Марина. – У васпоявился хозяин. Контора слишком далеко, она для вас стала чуточку абстрактной,а здесь, рядом появился властелин, который заботится, кормит, защищает...

– Не надо так примитивно...

– Ого! – ухмыльнулась Марина. – Неужели естькакие-то идеи? Ну, какая высокая мысль может вас воодушевлять, Петр?

– Вы не поймете.

– Ерунда!

– Вы не поймете, – убежденно повторил он. –Слишком юная и ретивая, чтобы сознавать...

– Ну ладно, – сказала Марина. – В конце концов,меня совершенно не интересуют идеи, пусть даже они у вас есть... Мне нужнаточная информация.

– Уберите пушку. Еще нажмете...

Марина, отведя ствол, большим пальцем опустила курок и вновьподнесла дуло к его голове.

– Хватит, – сказала она. – Некогда рассусоливать!Тимофей никогда не занимался Цезарем, верно?

– Ну да.

– А чем он занимался?

– Обеспечением безопасности так называемого маршрута«Дельта». Это...

– Я уже знаю, что это, – сказала Марина. –Спецрейс «птицы-призрака». И вы должны были ему в этом помогать... Правильно?Ну вот, видите, я много знаю... Что было в самолете?

– Мне неизвестно. Но у Тимофея имелась информация, что грузпопытаются захватить.

– Кто?

– Я не в курсе.

– А он?

– Не думаю.

– Бородин?

– Ну, откуда мне знать?! Он делал все, что в таких случаяхпринято – проверил аэропорт, чтобы исключить возможное нападение на летномполе, перетряс персонал, знавший о посадке самолета, сам поднялся на борт...

– А вы старательно сливали информацию Бородину?