– Да.

– Его интересовал самолет?

– Не особенно. Его гораздо больше интересовали дела Тимофея.Именно о них он и выспрашивал.

– А он знал, что это за рейс? Что собой представляет «Перваязвезда»?

– Да.

– И знал, что самолет пропал?

– Да. Но и это его не особенно занимало. Он сосредоточилсяна другом: направить по ложному следу того, кто придет Тимофею на смену.Обработал эту вашу шлюху...

– Сам?

– Да.

– Почему он сам делает то, что мог бы поручить другим?

– Не в курсе...

– Почему?! – рявкнула Марина.

Петр наклонился к ней. Его лицо блестело от пота.

– Да потому, что ставки слишком высоки! Со дня на день здесьсостоится переворот, понятно вам?! И у меня стойкое убеждение, что дело неограничится одной этой республикой, нити тянутся и в соседние...

– Ага, – сказала Марина.

– Вы что, не понимаете, что Бородин немало слышал о вас ещедо того, как вы здесь объявились? Как, по-вашему, мог он знать такие вещи безсерьезных связей там, дома? Специфических связей...

– Намекаете, что у нас в конторе – его «кроты»?

– Говорю вам, дело серьезное.

– То есть?

– В такие тонкости я предпочитаю не лезть, – сказалПетр убежденно. – Тех, кто сует нос столь глубоко, в живых обычно неоставляют. Вы зря надо мной иронизируете. Может, я и разжирел чуточку, нохватки не потерял. Я уверен, что дело тут не исчерпывается простым военнымпереворотом, чтобы поставить на смену дружественного к компании политика ещеболее дружественного. За кулисами есть что-то еще. Но лично я предпочитаю невникать. Так безопаснее. Пешек вроде нас с вами нисколько не жалеют в играхподобного размаха... У вас что, нет инстинкта самосохранения?

– Как не быть... – сказала Марина. – Я же неидиотка...

– Вы действительно убили Смородина?

– Так получилось, – сказала Марина без эмоций. –Он мне здорово мешал... Значит, вы его все же знали?

– Да.

– В одной упряжке работали? Да, кстати... Тоткапитан-спецназовец, что попался нам по дороге из аэропорта... как его,Ракитин? Тот, которого вы откровенно боялись... Он что, тоже в игре?

– Не в нашей. Это просто молодой, честолюбивый Наполеон,который наращивает мускулы и копит информацию, чтобы сыграть когда-нибудь своюпартию. Когда почувствует, что зубы достаточно длинные. Он и ко мне подбивалклинья, и за Бородиным пытался следить...

– А что за логово у Бородина в Снежинске?

– Понятия не имею. Я к этому не имел никакого отношения.

– Так... – сказала Марина. – Вы говорите, Бородинхотел направить по ложному следу того, кто придет Тимофею на смену... Выходит,он точно знал, что Тимофей не вернется?

– Такое впечатление... Марина...

– Кто? – спросила она вкрадчиво. – Какая ещеМарина? Кто вам сказал, что я Марина?

– Бородин. Он знал о вас все. Не удивлюсь, если окажется,что просматривал ваше личное дело. На самом деле вас зовут Марина, васмаленькой подобрал где-то в захолустной России Старик и привез в Питер. Выстали для него чем-то вроде приемной дочери... Потому и чувствуете себя такуверенно. Старик все еще на посту, с ним считаются. Но сейчас и он вас неспасет. В игре чересчур большие шишки. Это чувствуется. Дело никак не похоже наобычный переворот в «угольной республике»... Лучше всего, если мы прямо отсюдапоедем к Бородину. Он вовсе не настроен вас обязательно убирать. Вы ему вполнеможете пригодиться. Молодая, отчаянная, способная, приемная дочь Старика...

– Он что, поручил вам меня вербануть?

– Нет. Просто говорил, что не намерен непременно васубивать. Вам может найтись неплохое местечко в здешних раскладах. Будет многонеплохих мест...

– Вам неуютно одному в дерьме, Петр? – тихо спросилаМарина. – Ну да, конечно, кому же понравится... В компании как-то веселееи уютнее, я понимаю...

Он сверкнул на нее глубоко запавшими глазами.

– Да ни черта вы не понимаете! Бросьте эти штампы – помойка,предательство, измена!.. Я что, снюхался с китайцами или с какими-нибудьэскимосами? По большому счету, это все внутренние дела, и не более того.

– Охотно верю, – сказала Марина. – Только естьодин немаловажный нюанс: вы не вольный художник, который вправе переходить налюбую сторону. Вы – наш правительственный агент, в вашу задачу как раз входитприсматривать за субъектами вроде Бородина, а не продаваться им с потрохами.

– Легко вам рассуждать! Юной, нахальной максималистке...Попробуйте взглянуть на проблему с точки зрения человека пожившего, обладающегонемалым житейским опытом, обремененного детьми...

– Когда-нибудь обязательно попробую. Лет через двадцать.

– Отдайте пистолет! Давайте обговорим все спокойно, какразумные люди. Я уверен, Бородин с удовольствием...

Марина протянула руку и выкрутила приемник на максимальнуюгромкость. Петр недовольно поморщился, но предпринять что-то или произнестихоть слово не успел. Марина резко рванула его на себя левой рукой, выставив егоже собственный пистолет, так что он сам ударился правым виском о дуло...

Выстрела не было слышно за ревом приемника, разве что салонзаполнил тухлый запах пороховой гари. Опустив стекло, Марина включилавентиляцию до отказа, оттолкнув отяжелевшее тело к левой дверце. Убавила звук.Огляделась.

Со стороны домов прямо к машине направлялись две темныефигуры в характерных головных уборах, подсвечивая себе фонариками. Кобурысправа, дубинки слева. Полицейский патруль. Чисто случайный, надо полагать, новсе равно неприятно...

Она прибавила громкость и подняла стекло. Буквально черезминуту в салоне стало светло, его залил резкий, белый луч мощного полицейскогофонаря.

Марина самозабвенно продолжала свое занятие, нимало несмущаясь тем, что оказалась ярко освещенной. Таращившиеся снаружи полицейскиедолжны были разглядеть во всех подробностях не столь уж редкую картину: мужчинасредних лет откинулся на сиденье, закрыв глаза, не шевелясь, а оседлавшая егодевушка в распахнутой блузке взасос целовала приятеля, засыпав его лицораспущенными волосами, извиваясь и громко постанывая.

Они не могли видеть ни лиц, ни крохотной дырки на вискеПетра. В глаза им прежде всего бросилась голая Маринина грудь и задница в узкихтрусиках, выставленных на обозрение из-под задранной выше пояса юбки. Чем, надополагать, и любовался патруль какое-то время, поскольку луч фонарика больше неметался, старательно освещая Марину. Полицейские не подозревали, что при любомнеудобном раскладе вмиг станут покойниками. Марина положила оба ствола на пол,возле сиденья, только руку опустить...