class="p1">Я пожал плечами, чувствуя некоторую непрошеную досаду.

– От меня никакой пользы не было.

Она помедлила, словно набираясь храбрости.

– Последний вопрос.

Я внимательно посмотрел на нее.

– Что ты скажешь Ивану обо мне?

Беспокойство в ее голосе было почти осязаемым. И очень сильным. Она дрожала, и вовсе не из-за ночной стужи. Как ее согреть, как прогнать этот страх?

– Зависит от тебя. Посоветуй, что мне ему сообщить? Если хочешь, могу ничего не говорить.

– А это реально?

– Ему неизвестно, что я в Сен-Мало.

У нее округлились глаза от удивления. И от облегчения.

– Я мечтаю, чтобы он оставил меня в покое. Он бомбардирует меня сообщениями и телефонными звонками, на которые я в основном не отвечаю. И я с собой договорился, что если вдруг случай распорядится так, что я с тобой пересекусь, то я подожду и понаблюдаю, что и как, и только после этого свяжусь с ним… Если его жена счастлива, я не возьму на себя ответственность испортить ей жизнь. Так я решил, а ты можешь думать что угодно. Ты была счастлива до того, как явился я?

Она кивнула.

– Ну вот, поэтому решать тебе.

– Но он же будет тебя доставать? Он никогда не оставит тебя в покое.

– Это моя проблема, а не твоя.

Она вздохнула, устало и грустно:

– Я должна подумать, обсудить с детьми… Нельзя скрывать от них то, что я узнала от тебя. И я не представляю, к чему они придут…

– Если тебе понадобится его номер телефона, или чтобы я позвонил ему вместо тебя, или если твои дети будут задавать вопросы, на которые у меня есть ответ, ты знаешь, где меня найти…

Она кивнула, продолжая наблюдать за мной. Я заставил себя отойти от нее.

– Спокойной ночи, – промямлил я.

Печаль, прозвучавшая в моем голосе, меня не удивила. Мне не удалось ее скрыть. Если по правде, мне было грустно оставлять ее. Она придержала меня за руку, я обернулся к ней, и она тут же отпустила меня, как будто не ожидала от себя такого жеста.

– Гари… спасибо.

Она бросила на меня последний мягкий взгляд и ушла. Я подождал, пока она закроет дверь, и тоже двинулся домой.

13

Иван

Две недели. Целых две недели он упорствовал, убеждая ныряльщика собрать новости о его жене. Ему не удавалось найти рычаг, чтобы надавить на того. За семь лет своей одиссеи он впервые натолкнулся на стену, встретился с сопротивлением. Ему всегда удавалось соблазнить, пустить в ход манипуляции, схитрить, чтобы выцарапать желаемое. Он всегда выпутывался из всех ситуаций, даже находясь в шаге от смерти или угодив в полное дерьмо. Но, главное, именно сейчас то, чего он добивался, было для него жизненно важно. Дайвер обязан оказать ему эту чертову услугу! Ему необходимо быть в курсе того, что там творится. Ему было трудно объяснить себе поведение Гари. Выходит, этот чувак не так прост, как Иван себе представлял. Он задействовал все ухищрения, чтобы заставить хмыря подчиниться, чередовал лицемерную вежливость с едва завуалированными угрозами. Ничего не срабатывало. Тупой он, что ли? Скорее всего, этот малый слишком наивен, чтобы насторожиться, спросить себя, не грозит ли ему опасность, если он не сделает того, что от него требуется.

Иван перестал спать. Каждую ночь он вышагивал по пляжу своего ресторана с бутылкой в руках. Сегодня вечером он даже махал кулаками. Врезал со всей дури какому-то козлу, который в конце работы достал его, предоставив отличный предлог разрядиться. Когда он его бил, на лицо клиента накладывалось лицо дайвера. Он не сомневался, что однажды уничтожит того, если он не добудет ему сведений об Эрин, если обманет его доверие.

Чем она сейчас занята? С кем она? Думает ли о нем? Да. В этом он уверен. Он остался в ней навсегда. Но сегодня ему этой убежденности было недостаточно. Сомнение – самое злокачественное заболевание. Ему требовались подтверждения того, что она принадлежит ему и всегда будет принадлежать, что она не уступила какому-нибудь поганому поклоннику. Этого он бы не вынес. Иван по-звериному зарычал во тьме ночи. Он терял контроль. Схватив телефон, он отправил очередную эсэмэску ныряльщику:

“Привет, Гари, умоляю, найди ее. Ответь мне, как у нее дела… Я сдохну, если ты этого не сделаешь… Ты же когда-нибудь любил? Тогда для тебя не секрет, что такое – прикипеть к женщине раз и навсегда. Конечно, тебе это знакомо… Когда я вспоминаю о ней, меня грызет изнутри. Помоги мне. Иначе…”

Он прошел по пляжу. Нужно трахнуться. Быстро. Сильно. И видеть перед собой лицо Эрин.

14

Эрин

Будильник не разбудил меня, потому что я всю ночь не сомкнула глаз. Где взять хоть каплю покоя после откровений Гари? Единственный положительный результат – я больше не воспринимала этого человека как безумца. Не понимаю, как ему это удалось, но я перестала подозревать его во вранье. Он не обманывал. В последние два года он регулярно пересекался с Иваном, общался с ним. По крайней мере, ему было известно то немногое, что Иван готов был ему сообщить.

Иван жив.

Я часто представляла себе, что он умер, но нам никто и никогда не сообщит о его смерти. Тем не менее до конца я никогда в это не верила. А теперь все радикально изменилось: я узнала, где он и что делает, и могла определить на карте местонахождение отца моих детей. Стало ли мне от этого лучше? Вот уж нет. Я предпочла бы оставаться в неведении. Иван исчез, и точка. Я выиграла битву с самой собой и с воспоминаниями о нем и наконец-то без страха смотрела в будущее. То, что я вчера вечером услышала, угрожало хрупкому равновесию, которое я только что установила с большим трудом.

Главное – дети. Особенно сложно с детьми. Как им объявить, что я получила сведения об их отце? Я давно готовилась к худшему, но точно не к тому, чтобы заявить им: “Дорогие мои, мне рассказали о папе, у него все в порядке, он открыл ресторан на пляже посреди Индийского океана; нет, скорее всего, у него нет другой семьи, он один… Что будем делать? Позвоним ему? Или пошлем видео – пусть оценит, как вы выросли?” У меня возник соблазн предупредить родителей и Эрвана, но я побоялась их реакции. Не правильнее ли сперва переварить новость и прикинуть, в какой форме представить им ее? Но существует ли хороший способ