«По крайней мере, — сказала она себе, — они любятдруг друга, а это не так уж мало».

Элизабет не знала, что, когда Джо рассказал Кейт о своемразговоре с Кларком, она страшно рассердилась на отца.

— Это отвратительно! — воскликнула Кейт, и ееголубые глаза гневно сверкнули. — Как он мог?!

Ей казалось, что родители пытаются принудить Джо жениться наней, а такого брака Кейт хотелось меньше всего. Она считала, что покуда онинужны друг другу, все остальное не имеет большого значения, хотя если бы Джопредложил что-то в этом роде, она бы, конечно, не стала отказываться.

— Почему папа заговорил с тобой об этом? —требовательно спросила она. — Неужели он хотел заставить тебя жениться?

— Просто они волнуются, волнуются за тебя, —спокойно объяснил Джо. Он прекрасно понимал, что чувствовали родители Кейт, иему было очень неловко. Еще ни разу ему не приходилось так подробно объяснятьдругим — и самому себе тоже, — чего он хочет и к чему стремится. —Они вовсе не собираются никого ни к чему принуждать, — добавил он. —Твои отец и мать хотят только одного: чтобы тебе было хорошо. Тебе, да и мнетоже… И, по совести сказать, это даже лестно — ко мне еще никто так хорошо неотносился. Твои родители не выставили меня вон и не сказали, что я недостаточнохорош для их дочери, хотя у них есть на это полное право. И мистер Джемисонзаговорил со мной не потому, что хочет насильно нас поженить. Его другоеинтересует…

— Что же? — спросила Кейт, все еще хмурясь.

— Твои отец и мать хотят знать, действительно ли я люблютебя и не собираюсь ли расстаться с тобой, как только ты мне надоешь. Кстати,если тебе интересно, я сказал, что люблю тебя и не расстанусь с тобой ни за чтона свете. Что же до остального, то… Я думаю, что, когда я вернусь из Англии, унас с тобой будет достаточно времени, чтобы спокойно решить все вопросы.Впрочем, одному богу известно, куда меня занесет тогда…

Эти последние слова не особенно понравились Кейт. Она знала,конечно, что Джо, словно перекати-поле, мотается по всей стране, с одногоаэродрома на другой, и не была уверена, что подобная жизнь окажется ей поплечу. Однако она решила, что не будет подробно расспрашивать Джо о том, какему представляется их совместная жизнь. Достаточно было и одного допроса спристрастием, который учинил Джо ее отец.

Если не считать этого небольшого инцидента, десятьсентябрьских дней сорок второго года показались обоим настоящим чудом. Кейткаждый день ездила в колледж, а после занятий Джо уже ждал ее. Они часамигуляли в парке, сидели на скамейках или просто на траве под деревьями,разговаривая обо всем, что казалось им значительным и важным. Правда, разговорсворачивал на самолеты гораздо чаще, чем хотелось Кейт, однако вскоре она сталаловить себя на том, что эта тема интересует ее все больше и больше. Она простоне могла оставаться равнодушной к тому, что было частью жизни Джо. Впрочем,иногда он говорил с ней и о людях, с которыми познакомился, о городах, где емудовелось побывать. Кейт решила, что постоянный риск, которому Джо подвергалсяна войне, научил его больше ценить жизнь во всех ее проявлениях, и была радатакой перемене.

Часто, забравшись в какой-нибудь глухой уголок парка, оницеловались или лежали рядом на земле, взявшись за руки, но дальше этого дело незаходило. Они сразу условились, что не будут спать друг с другом, и хотясоблюдать этот уговор им с каждым днем становилось все труднее, нарушить егоони не решались. Джо не хотел жениться, чтобы не сделать ее вдовой, и ещеменьше он хотел бы вернуться на войну, оставив ее в положении. Однажды он сказалКейт, что если они когда-то и поженятся, то только потому, что сами захотят, ане потому, что им пришлось. И Кейт была вполне согласна с этим утверждением —правда, за исключением все того же маленького «если», которое все портило. Вглубине души ей все-таки хотелось, чтобы день, когда она сможет назвать Джосвоим мужем, наступил поскорее. Однако поскольку это зависело не только от нее,Кейт старалась думать об этом поменьше.

Была и другая мысль, которая пусть изредка, но тревожила ее.Если с Джо что-нибудь случится, ей бы хотелось, чтобы у нее остался хотя быребенок — его ребенок. Но Джо на это все равно бы не пошел, и Кейт не смеланастаивать. Им обоим оставалось только положиться на будущее. Никаких обещаний,обязательств, гарантий — лишь неопределенное, туманное будущее, да еще надеждыи мечты, которые одни только и могли согреть их в разлуке и дать силы ждать.Все остальное было покрыто туманом неизвестности, неопределенности.

За десять дней, пролетевших как одно мгновение, они узналидруг о друге почти все и полюбили друг друга еще крепче, чем прежде. Онипо-прежнему были очень разными, но, несмотря на это, Кейт теперь не сомневалась— они просто созданы, чтобы быть вместе. Правда, временами Джо все ещечувствовал себя неловко, иногда смущался или замолкал, погружаясь в собственныемысли, но Кейт каждый раз угадывала, что с ним происходит, и эти его маленькиестранности даже стали ей дороги. Когда Джо уезжал, в его глазах тоже стоялислезы. Целуя Кейт на прощание, он снова сказал, что любит ее, и обещалнаписать, как только окажется в Англии.

Это было единственное обещание, которое он дал ей передотъездом, но Кейт этого было вполне достаточно.

Октябрь сорок второго года был отмечен активизацией боевыхдействий в Европе и на Тихом океане, откуда — впервые за все время — началипоступать обнадеживающие сообщения. Австралийцы и их американские союзникисумели вытеснить японцев с Новой Гвинеи и перешли в наступление. Британскиевойска в Северной Африке измотали германский экспедиционный корпус впозиционной войне и теперь наверстывали упущенное. Сталинград продолжал стойкообороняться, хотя положение на Восточном фронте было по-прежнему близко ккритическому.

Джо, и раньше, совершал по нескольку боевых вылетов в день.Один из них даже вошел в историю. Он и еще три пилота-истребителя сбили в боюнад Гибралтаром сразу двенадцать немецких пикирующих бомбардировщиков, чтообеспечило удачное начало союзнической военно-морской операции под кодовымназванием «Факел». За этот бой Джо был награжден британским крестом «За летныебоевые заслуги» и вылетел в Вашингтон, чтобы принять из рук президентааналогичный американский орден.

На этот раз он заранее предупредил Кейт о своем приезде, иза три дня до Рождества она села в поезд Бостон — Вашингтон, чтобы встретитьего. У них было всего сорок восемь часов, и все же Кейт считала эту встречубесценным подарком судьбы.

Военное министерство зарезервировало для Джо номер в отеле,и Кейт сняла комнату на том же этаже. Вместе с ним она ездила в Белый дом нацеремонию награждения, где сам президент Рузвельт пожал ей руку и поздравил как«жену героя». После церемонии они сфотографировались с президентом в зале дляприемов, и Джо повел ее обедать. Пока он делал заказ, Кейт смотрела на него иулыбалась — он казался ей еще красивее, чем прежде, а два ордена на летномпарадном мундире заставляли даже официантов относиться к нему с особойпочтительностью.