Ничего подобного Джо никогда прежде не испытывал. Не в силахдумать ни о чем, кроме близости этой бесконечно дорогой ему женщины, он бережноуложил ее на кровать и поцеловал, а потом осторожно лег сверху.

Кейт не мешала ему. К собственному удивлению, она не сделаланичего, чтобы остановить Джо, хотя знала: для этого было бы достаточно одногоее слова. Но она не хотела его останавливать. Больше того, слушая слова любви,которые Джо хрипло нашептывал ей на ухо, она страстно желала того, что должнобыло произойти, и мысленно торопила его.

— Я тоже люблю тебя! — прошептала она.

В эти сладостные секунды ей хотелось только одного:прижимать его к себе, целовать, чувствовать тяжесть его крепкого тела. Не думаябольше ни о чем, Кейт принялась непослушными пальцами расстегивать пуговицы егомундира. Она позабыла о родителях, о своих обещаниях матери, обо всем на свете— сейчас ей хотелось только прикасаться к его коже, прижиматься к ней лицом,ощущать на губах ее сухой, солоноватый вкус.

— Что… что ты делаешь? Зачем?! — прошептал Джо, ноКейт уже справилась с последней пуговицей, распахнула его мундир и рубашку, иДжо начал расстегивать на ней блузку. Уже через несколько мгновений онапочувствовала его руки на своей груди, которую он жадно целовал, слегкапокалывая отросшей щетиной.

Когда Джо сорвал с нее блузку и лифчик, Кейт негромкозастонала. Он уже стянул через голову майку, и ощущение, которое рождалось вней от прикосновения к его широкой груди, подействовало на Кейт как шампанское,которое они пили несколько часов назад. У нее даже закружилась голова, и онаприжалась к Джо всем телом.

— Кейт, любимая… Мы должны остановиться… — прошепталон, тщетно стараясь сохранить контроль над ситуацией. Но одного взгляда на еезапрокинутое лицо и полуоткрытые губы ему было достаточно, чтобы забыть обовсем.

— Я знаю, но… не хочу, — ответила Кейт впромежутке между поцелуями, которыми он покрывал ее лицо, шею и грудь.

Она действительно не хотела и… не могла. Слишком долго онасдерживала себя. Быть с ним — только этого Кейт страстно желала сейчас. Она ужеготова была вручить ему себя целиком, когда Джо вдруг отстранился и посмотрелна нее с едва сдерживаемой болью и страданием.

— Кейт, послушай… Не надо. Мы не должны, потом тыпожалеешь об этом…

Кейт понимала, что это была его последняя попытка спасти ее.Но она не хотела, чтобы ее спасали. Только не от этого. Она хотела любить его —любить и быть любимой.

— Я так люблю тебя, Джо! И я… хочу тебя!

Кейт с ужасом подумала о том, как мало времени у нихосталось, и твердо решила, что должна заняться с ним любовью до того, как онснова вернется на фронт. Сегодня, во время приема у президента, она с особеннойостротой поняла, какая эфемерная, зыбкая, непрочная штука — жизнь и как легкоможно ее потерять. Быть может, Джо уедет, чтобы никогда не вернуться, но тогдау нее останется хотя бы память о том, что сейчас произойдет.

Услышав ее слова, Джо почувствовал, что больше не можетсдерживаться. Они поспешно помогли друг другу раздеться и снова улеглись накровати рядом. Джо нежно ласкал ее тело, целовал, наслаждаясь этимидолгожданными ощущениями, а она негромко постанывала под его прикосновениями.Когда он вошел в нее, Кейт, как ни странно, совсем не почувствовала боли. Апотом ее закружил, завертел вихрь эмоций и ощущений — незнакомых, чуть-чутьпугающих и бесконечно приятных. Страсть захватила их обоих, все барьерырухнули. Они отдались друг другу всеобъемлюще и полно, никак не сдерживая себя,и в первые секунды это даже напугало обоих. Но они отринули все страхи,растворяясь друг в друге и чувствуя, как соединяются, сливаются в одно их телаи души…

Когда все кончилось, оба чувствовали себя выжатыми досуха,опустошенными физически и эмоционально. Они долго лежали неподвижно, остывая,отдыхая, потом Джо приподнялся на локте и посмотрел на Кейт с такой нежностью вглазах, какой она никогда у него не видела.

— Я люблю тебя, Кейт, — прошептал он, пряча лицо вее волосах.

Потом он накрыл ее одеялом, и Кейт, сонно улыбнувшись вответ, погрузилась в блаженную полудрему. Она ни о чем не жалела и неиспытывала ни разочарования, ни стыда. Еще никогда она не чувствовала себятакой счастливой.

Этой ночью Кейт так и не вернулась к себе в номер. Онипроспали до утра на узкой гостиничной кровати, а когда же наступил рассвет,Кейт сама потянулась к нему, и они без труда нашли друг друга, словно старые любовники.Кейт показалось, что в эту ночь их любовь обрела какое-то иное, высшеекачество. И она еще раз убедилась в этом, когда, встав с постели, поглядела нанего и поняла, что отныне их связывает нечто большее, чем обычная влюбленность,обычное физическое влечение. Отныне не имело никакого значения, где — далекоили близко от нее — находился Джо. Кейт знала, нет — инстинктивно чувствовала,что отныне он всегда будет принадлежать только ей одной, а она будетпринадлежать ему. И хотя Кейт не могла найти слов, чтобы сказать об этом Джо,она сумела выразить все, что чувствовала, в одном долгом, долгом поцелуе. И Джоответил ей с такой глубокой страстью, что Кейт поняла: они — одно целое, отнынеи навсегда.

Новое расставание с Джо далось Кейт еще тяжелее. В сентябре,четыре месяца назад, когда она только начинала понимать, что любит его, Кейтпровожала Джо просто как очень близкого друга. Теперь же он стал частью еедуши, и это делало мысли о предстоящей разлуке особенно тягостными.

На этот раз не он уезжал от нее, а она возвращалась вБостон, оставляя Джо в Вашингтоне дожидаться самолета на Лондон. По пути навокзал Юнион-Стейшн он раз двадцать просил ее быть осторожнее, беречь себя, неделать никаких глупостей и обязательно писать ему. Джо очень хотелось проводитьКейт до дома, но он не мог, поскольку через час уже должен был быть ваэропорту.

— Пиши мне, обязательно пиши! И помни, что я люблютебя! — сказал он, поцеловав ее на прощанье.

Джо выскочил из вагона, когда поезд уже трогался, но тут жепоявился у окна купе. Он бежал рядом с вагоном и что-то кричал, но стук колес инатужное сопение паровоза заглушали его слова. Поезд постепенно набирал ход,Джо начал отставать, и Кейт, провожая его взглядом, чувствовала, что ее сердцебуквально разрывается пополам. Стоя на самом конце платформы, он махал ейфуражкой, а она не в силах была даже поднять руку, чтобы вытереть слезы,катившиеся по лицу. Кейт не представляла, как она теперь будет жить без него, ибыла совершенно уверена, что если он погибнет, то и она тоже умрет — умрет втот же час, в ту же минуту.

Почти всю дорогу до Бостона Кейт просидела у окназажмурившись и крепко сжав зубы, чтобы не разрыдаться. Был самый канунРождества, и она знала, что Джо встретит праздник в полете. Самой Кейт былодаже страшно подумать о том, чтобы сесть за стол и веселиться. Ее отчаяние былотак велико, что она едва могла говорить.