Когда Кейт вошла в дом, Элизабет, встречавшая ее в прихожей,побледнела и сделала шаг навстречу дочери, протягивая к ней руки. Она решила,что случилось что-то страшное, и для Кейт действительно так и было.Необходимость еще несколько месяцев жить в разлуке с Джо пугала ее как самаястрашная пытка. Ждать, тосковать и бояться — каждый день бояться, что с нимможет что-то случиться… Что могло быть хуже этого?

— Что стряслось? — спросила Элизабет неожиданносевшим голосом, потому что у Кейт был такой вид, словно кто-то умер.

Кейт покачала головой, хотя у нее действительно былоощущение, что она похоронила нечто очень важное. Она распрощалась со своейсвободой. Кейт больше не была просто юной девушкой, влюбленной вмужчину, — вчера ночью она ощутила себя частью чего-то большого,огромного, важного. Наутро радость переполняла ее, словно легкий газ, так чтоона не ходила — летала. Но теперь, без Джо, Кейт чувствовала себя воздушнымшариком, из которого выпустили весь воздух.

— Ничего, — ответила она тихо. — Ничего нестряслось. Ее голос прозвучал как-то жалко, неубедительно, и Элизабетвстревожилась еще сильнее.

— Ты правду говоришь? Может быть, вы поссорились?

Элизабет знала, что такие вещи случаются — могут случитьсяиз-за одного только нервного напряжения и страха перед неизбежной разлукой.

— Нет, мы не ссорились. Наоборот, Джо был очень… — Онавнезапно разрыдалась и бросилась матери на шею. — Вдруг его убьют, мама?..Что я тогда буду делать?!

В этом крике слышалось столько отчаяния, тоски и страха, чтоЭлизабет крепко прижала Кейт к себе. Она понимала, что значит потерять любимогочеловека. Когда-то она потеряла мужа, и ей не хотелось, чтобы то же самоепережила ее дочь.

— Будем молиться, чтобы Джо вернулся назад целым иневредимым. Это все, что мы можем сделать, милая: молиться и уповать на бога.Если Джо суждено остаться в живых, он вернется. А ты… ты должна быть терпеливойи мужественной. — Элизабет говорила негромко, глядя через плечо Кейт настоявшего тут же Кларка, и в ее глазах тоже блестели слезы.

— Я не хочу быть мужественной! — всхлипывалаКейт. — Я хочу, чтобы он был здесь, со мной…

Она плакала, словно маленькая девочка, и отец с матерью незнали, как ее утешить. Не имело никакого значения, что Кейт была не одинока всвоем горе. Добрая половина населения страны — да что там страны, всегомира! — тосковала, скучала, боялась за своих родных и близких, за своихмужей и любимых. Кейт еще повезло — Джо был жив, хотя и далеко от нее, — амногие женщины уже похоронили и оплакали тех, кто был им дороже всего на свете.

Постепенно Кейт успокоилась и позволила матери усадить себяна диван. Кларк принес ей воды, и она выпила, хотя руки ее тряслись, а зубызвякали о край стакана. Потом Элизабет протянула ей платок, и Кейт вытерлаглаза.

— Ничего, — сказала ей мать. — Все будет впорядке. Вот увидишь — все будет в порядке…

Поздно вечером Элизабет уложила Кейт спать и, подоткнув ейодеяло, как маленькой, отправилась в свою спальню. Кларк уже ждал ее. Плотнозакрыв за собою дверь, Элизабет тяжело вздохнула и, сев перед туалетнымстоликом, принялась расчесывать волосы.

— Как там наша малышка? — спросил Кларк.

— Спит. — Элизабет покачала головой. — Именноэтого я и боялась — боялась, что она будет любить его слишком сильно! Но теперьуже поздно. А ведь они не женаты, не помолвлены, Джо даже ничего ей не обещал…

— Сейчас это не самое главное, Лиз. Сам фактрегистрации в мэрии не спасет ему жизнь. Их судьба — в руках божьих, и мы тутничего не можем поделать. По крайней мере, они любят друг друга…

Элизабет повернулась к мужу.

— Если с ним что-то случится, Кейт будет очень тяжело.Она может никогда не оправиться от этого удара…

Отчаяние дочери напомнило ей, как переживала маленькая Кейтсмерть отца, но Кларку она об этом не сказала.

— Тысячи женщин по всей стране находятся в том жеположении, — возразил Кларк. — И если с Джо случится беда, ейпридется это пережить. В конце концов, Кейт молода. Она выдержит.

— Надеюсь, ей повезет больше, чем другим, —вздохнула Элизабет, гася свет.

На следующий день Кейт проснулась в подавленном настроении.Она совершенно забыла про Рождество и спохватилась, только когда родителипреподнесли ей сапфировое ожерелье и такие же сережки. Кейт тоже припасла имочень милые подарки: Кларк получил чудесный дорожный несессер с золотымизастежками, а Элизабет — флакончик французских духов. Потом они сели запраздничный стол, но у Кейт совсем не было аппетита. Единственное, о чем она могладумать, это о Джо, который, как она знала, вернулся в Англию и уже навернякавылетел на очередное задание.

Следующие недели тоже не принесли ей облегчения. Кейт ходилакак в воду опущенная и выглядела такой измученной и бледной, словно ее глодалакакая-то болезнь, так что Элизабет, не на шутку встревожившись, даже хотелапоказать ее врачу, но Кейт отказалась.

Вскоре кончились рождественские каникулы. Приезжая домой навыходные, Кейт никуда не ходила, а часами сидела в своей комнате и занималасьили просто смотрела в окно, и ее рассеянный взгляд выражал лишь тоску,одиночество и тревогу. Даже с друзьями она почти не общалась. Как-то раз ейпозвонил Энди Скотт, но она не пожелала с ним разговаривать и попросила матьвпредь отвечать, что ее нет дома. Единственным просветом были для нее письмаДжо, которые Кейт перечитывала по многу раз, однако он, похоже, тоже былподавлен, хотя и старался не жаловаться. Разлука давалась нелегко и ему.

К середине февраля Элизабет была в самой настоящей панике.Кейт приезжала домой на День святого Валентина, но даже праздничный обед ее несоблазнил. Она не притронулась ни к цыпленку, ни к ветчине — лишь поклеваланемного бобов со свининой и съела за чаем крошечное пирожное. Каждый раз, когдаразговор касался Джо, Кейт начинала плакать, и в результате под глазами у нееобразовались мешки, а веки покраснели.

Когда Кейт уехала обратно в колледж, Элизабет заявилаКларку, что должна показать Кейт врачу.

— Так больше продолжаться не может, — твердосказала она. — Девочка тает буквально на глазах. Она стала худой, какщепка, и ничего не ест. Я боюсь, что у нее что-то с желудком…

— Просто ей одиноко, — отозвался Кларк. — Онамного учится, к тому же на улице холодно, пасмурно и рано темнеет. Дай ейвремя, Лиз, и она придет в себя. А может быть, Джо снова приедет в отпуск…

Но этим надеждам не суждено было сбыться. Джо писал, чтолетает теперь еще больше, чем раньше, и даже принимал участие в ночном рейде наНюрнберг. Кларк читал об этом налете в газетах и радовался вместе со всеми, чтобританские ВВС бомбят немецкие города, однако скорого конца войны пока ничто непредвещало.

А в конце февраля основания для паники появились и у самойКейт. Со дня их свидания с Джо прошло восемь недель, и хотя кое-какиеподозрения появились у нее уже давно, теперь она была совершенно уверена, чтобеременна. Как теперь быть, Кейт понятия не имела. Одно было очевидно: она неможет рассказать об этом никому, даже родителям. В особенности — родителям. Спомощью небольшой хитрости ей удалось узнать у подруг адрес и телефон одноговрача, который выручал девушек в подобном положении, однако позвонить ему Кейтне решалась, хотя ей было совершенно ясно, что появление ребенка погубит все.Из колледжа ее со скандалом выгонят, а уж о том, что скажут родители, узнав,что она обманула их доверие, страшно было даже подумать.