— Этого я не знаю. Это лучше у него спросите. Он вам многоинтересного расскажет. И кто ему деньги платил, и кто заказывал убийство твоихребят, полковник. Все расскажет, сволочь.

— Подставил он тебя, Крутиков, — с явным сожалением сказалполковник, — оказывается, Лида все сделала, а на тебя еще одно убийствонавешивают.

Подставил он тебя, — повторил Самойлов, — ничего с этим несделаешь.

— Как это «подставил»? — разъярился бандит. — Ты думаешь, унас такое пройдет? Да его в любом лагере, в любой колонии на «перо» возьмут.Такие паскудные вещи не прощают.

— Лучше вспомни, где Лида обитает, — посоветовал полковник,— может, если мы ее возьмем, ты отмоешься от этого дела.

Крутиков открыл было рот, но потом, спохватившись,подозрительно посмотрел на полковника.

— А может, ты все врешь? Может, ты все сам придумал, атеперь хочешь меня на понт взять?

— Дурак ты, Крутиков, — покачал головой Самойлов, — как же ямог сам придумать адрес Марата, если бы его не знал? Ты же тоже знаешь адрес. Иоткуда я мог узнать про иностранную журналистку и про то, как вы ее убивали,если бы мне не рассказали? Поэтому тебя и подставляют, что ты такой дурак.

Для сильного человека, каким был Крутиков, одна мысль о том,что его считали недоумком, могла стать очень сильным раздражителем. Полковник,сам того не зная, задел самую болевую точку бандита. Он не знал, что Маратчасто злился, указывая Крутикову на недостаточную гибкость в разного родаакциях. Марат знал, что Крутиков в детстве поздно научился говорить и каждыйраз попрекал его этим, называя дебилом, ничего не соображающим в их деле. Вот ислова полковника теперь вызвали у раненого резкую реакцию.

— Ты меня так не называй. Прав у тебя на это нету, — зло прошипелбандит.

— А насчет дурака, это мы еще посмотрим, кто в дуракахостанется. Вот сейчас сдам тебе его бабу и посмотрю, как он будетизворачиваться, когда вы Лиду возьмете. А заодно и все его добро к вам попадет.Вот тогда я с ним поквитаюсь.

И посмотрю, кто из нас дурак.

— Адрес говори, — устало потребовал Самойлов.

— На Лесной она живет. Он ей там квартиру купил, — сказалКрутиков и назвал номер дома и квартиры.

— Ладно, — поднялся полковник, — проверю я твое сообщение.Только ты не очень надейся, Крутиков. Все равно пуля по тебе плачет.

— Ты мне не угрожай.

— А я тебе не угрожаю. Просто сказать хочу для души твоей,чтобы ты ночью спокойно спал, — дело твое решено, — Самойлов оглянулся инаклонился к Крутикову, — во-первых, жить ты все равно не будешь. Я личносделаю так, чтобы до суда ты не дожил. И насчет «голубых» я не зря сказал.Повесят тебя в камере, и ничего ты с этим сделать не сможешь.

Бандит зло скривил лицо, но не стал ничего говорить.

— И во-вторых, — продолжал полковник, — правильно говорят,что ты, Крутиков, дурак. Обманул я тебя, на понт взял. Не поймали мы ещеМарата, нету его. Все это я придумал, чтобы тебя, фраера, обмануть.

Крутиков, поняв, что произошло, попытался подняться, чтобысхватить зубами полковника, но тот резким, коротким ударом по зубам вернулбандита в лежачее положение. Крутиков ощутил соленый привкус во рту и заревелот бешенства.

— Убью, падло гэбэшное! На кол посажу! — метался он попостели, опрокидывая какие-то баночки и склянки, которых и без того было неочень много.

При остром дефиците лекарств в обычных больницах в тюремныхих было и того меньше. Часть воровали сами врачи, часть пациенты, а оставшаясямизерная часть почти не помогала раненым, среди которых тяжелораненые, какправило, не выживали. Просто врачи не очень хотели их лечить и тем болеетратить на них дефицитные лекарства. Это не было жестокостью эскулапов.Сталкиваясь ежедневно с криминальным беспределом на улицах Москвы, онипостепенно выработали в своем сознании такую мощную вакцину ненависти, чтоиногда умудрялись даже делать операции раненым бандитам без наркоза, словнорассчитываясь с ними таким образом за своих родных и близких, ставших жертвамиуголовного беспредела.

В палату вбежали двое врачей и попытались придержатьрвущегося с постели бандита. Самойлов удовлетворенно кивнул.

— Это за моих ребят, — устало сказал он, выдыхая воздух,словно только что сделал грязную и очень неприятную работу.

Крутиков метался на постели, но один из врачей уже готовилукол морфия, чтобы успокоить его. Самойлов, уже не глядя на бандита, вышел изпалаты.

Сев в машину, он посмотрел на часы. Было уже далеко заполночь. Он достал свое оружие, проверил его. Потом спросил у водителя:

— Слушай, Леня, может, мы с тобой еще немного поработаем?

— Хорошо, — пожал плечами парень, — куда ехать?

— На Лесную, — задумчиво сказал Самойлов, — но еще нужнозаехать на работу и вызвать оперативную группу. Опять телефон не работает.

— Все время обещают починить.

— Знаю, — вздохнул Самойлов, — поехали к нам. Надеюсь,сумеем найти кого-нибудь из ребят, иначе нам придется брать бандитов с тобойвдвоем.

Подъехав к дому, адрес которого ему назвали, Дронговспомнил, что не позвонил Владимиру Владимировичу. В его традициях былопроверять любые сообщения. Поэтому он подошел к телефону-автомату, стоявшему усоседнего дома, и набрал знакомый ему номер. Через минуту ему ответил заспанныйголос:

— Слушаю вас.

— Это я, — торопливо сказал Дронго.

— Ты еще живой?

— Пока да, — усмехнулся Дронго, — мне нужно знать адресЛобанова.

— Я так и думал, что ты позвонишь, чтобы узнать адрес, —недовольно проворчал Владимир Владимирович, — между прочим, ты знаешь, которыйчас? Почему ты всегда звонишь по ночам?

— Просто я очень выраженная «сова». По утрам люблю спать, —пошутил Дронго. — Какой адрес?

Его собеседник продиктовал адрес и добавил:

— Я узнал еще кое-что. Тебе ведь всегда интересно получатьинформацию в полном объеме. Так вот, в этой квартире проживают два брата. Один,старший, недавно развелся и переехал к младшему, на которого и зарегистрированаквартира. Младший работает на таможне. А старший, знаешь где?

— Неужели в милиции?

— Откуда ты знаешь? — обиженно спросил ВладимирВладимирович. — Ты меня разыгрываешь, да?

— Просто догадался, — пробормотал Дронго, — случайно не вмилиции аэропорта?

— Представь, случайно — да.