— Был, — также невесело ответил Юдин, — я все-таки нашел тамодного Ивана Дмитриевича. Ему как раз исполнилось два годика. Больше никого стаким именем там не было.

— Черт возьми. Кому же звонил перед смертью Леонтьев? Тыпроверял, кто вообще приходил к Леонтьеву за последние два-три месяца передсмертью, — спросил Самойлов, — там ведь строгая пропускная система?

— Я затребовал список. Всех, кто с ним встречался перед егосамоубийством.

Сегодня мне его должны были привезти.

— Обрати внимание на совпадения, — предложил Самойлов. —Нужно сличить список пассажиров самолета, вылетавшего в Амстердам, и списокпосетителей, приходивших к Леонтьеву. Обнаружим совпадения, нужно сразувыяснять, кто это такой. А я все-таки постараюсь разыскать Марата. Куда он могдеться?

Вернувшись в прокуратуру, Юдин сразу взялся за список,предоставленный таможенным комитетом. Среди людей, приходивших к Леонтьеву,встречались очень известные банкиры и предприниматели. Несколько раз приходилижурналисты, в том числе и зарубежные. Но по-прежнему ничего конкретного небыло.

Вечером позвонил Самойлов. Он был явно не в настроении.

— Ничего в Амстердаме найти не можем, — сообщил он. — Нашпредставитель работает вместе с сотрудниками посольства, но все получателигрузов «Монотекса» давно сменили свои склады, и вообще там происходятнепонятные вещи. Словно кто-то их предупредил и отсюда тоже. Я распорядился,чтобы наши вышли на контакты с представителями голландской полиции. Может, уних есть какие-нибудь факты по фирмам — получателям грузов «Монотекса»? У тебяесть какие-нибудь результаты?

— Сижу над списками. Ни одного совпадения, — призналсяВиктор, — несколько раз прогонял оба списка через компьютеры. Проверяем дажеорганизации, откуда были те или иные представители, приходившие на прием кЛеонтьеву. Ничего нет. С другой стороны, меня прокурор города торопит. Уже двараза звонил. Ты, говорит, нашел убийц сотрудников ФСБ, так чего медлишь, почемуне оформляешь дела в суд?

Я же ему не могу рассказать, что занимаюсь изучением дел«Монотекса» и пытаюсь найти кого-то, кто стоял за убийством ваших сотрудников.Крутиков и Проколов только исполнители. Судя по всему, они не знали, кто стоитна самом верху. А Марат был передаточным звеном, связным между ними изаказчиком. Может, мне еще раз поработать с арестованными?

— Они ничего не знают, — с сожалением заметил полковник, — атвой прокурор прав. Убийц мы нашли довольно быстро. В наше время это почтирекорд.

— И то благодаря вашему сотруднику Кошкину, который опозналКрутикова.

— Все равно. Это твоя заслуга, следователь, и ты можешьдокладывать, что убийц действительно нашел. Но дело закрывать все-таки рано.Это ты правильно делаешь, что продолжаешь расследование. Нужно все-такивыяснить, кто стоял за ними. Кто так быстро и оперативно приказал убратьДьякова. И кто такой Иван Дмитриевич. Пришли мне по факсу на всякий случай исписок посетителей, ходивших к Леонтьеву. Я над ним тоже посижу, подумаю.

Самойлов не знал, что в этот вечерний час, когда онразговаривает с Юдиным, в камере лефортовской тюрьмы Барон и Казак продолжалисвой спор.

Вернее, горячился второй, а первый только односложно отвечал,соглашаясь или не соглашаясь с сокамерником.

— Почему ты думаешь, что мы только руками работаем? —горячился Проколов.

— А мозгов, значит, у нас нет совсем?

— Конечно, нет, — лениво ответил Барон, — такие, как ты сосвоими товарищами, только стрелять умеете. Ни одного дела чисто не можетесделать. Вот у меня история была в семьдесят девятом. Мы тогда банк взяли безединого выстрела. А вы подъезжаете, даете автоматную очередь. Это не работа,это хулиганство какое-то. Людей убиваете невиновных. И еще масса свидетелейваши хари запоминает. А я работаю четко, меня никто никогда опознать не может.

— Ну, скажи, скажи, — горячился Проколов, — значит, мы,по-твоему, совсем чурки?

— На серьезное дело вас взять нельзя, — рассудительно сказалБарон. — Пошуметь, пострелять, покричать — это вы мастера.

— Ты что говоришь?! — возмутился Казак. — Мы такие деладелали, до сих пор никто не знает. Знаешь, как мы работали ювелирно. Стрелялимы в контрразведчиков только потому, что другого выхода не было. Нам приказалибыстро все сделать, чтобы их машина до Москвы не дошла. Поэтому мы и стреляли,шумели. А если надо, мы и тихо работали.

— Знаю вашу тихую работу, — издевательски засмеялся Барон. —Вам же думать неохота. Пистолет есть, автоматы есть, зачем думать. Остановился,дал очередь и дальше поехал.

— Чего ты из нас дуболомов делаешь! — окончательноразозлился Казак. — Мы, если хочешь знать, такую операцию провели несколькомесяцев назад, комар носа не подточит.

Барон продолжал тихо смеяться. Это окончательно вывело изсебя его соседа по камере. Не обращая внимания на остальных заключенных, ондовольно громко спросил:

— Не веришь, значит?

— Не пыли, — больно толкнул его в бок Барон, — кричать ненужно.

Испуганный Проколов оглянулся, чуть успокоился, видя, чтовсе заняты своими разговорами, и продолжал:

— Мы, если хочешь знать, полгода назад одну бабу пришили. Датак чисто все сделали, что все до сих пор считают, что она в аварию попала.

Барон насторожился. Эта информация могла пригодиться. Он ужезнал, что на квартире Марата ничего не нашли и подозрительный Уханов дажесчитал, что Барон решил сыграть за обе команды. Теперь нужно былореабилитироваться.

— Какую бабу? — очень тихо спросил он.

— Да не знаю какую, — возбужденно зашептал уже несдерживающийся Проколов, — какая-то иностранка была. Она в машину села, и тутКрутиков ей шарф на шею — и задушил. Жалко, правда, что убил, мы бы поигратьмогли. Красивая баба была.

Но мы ее задушили, а потом на дороге машину поставили, чтобыона с грузовиком столкнулась. Знаешь, как все точно сделали. Рассчитали до мелочей.Даже эксперты заключение дали, что баба сама столкнулась с грузовиком. Никтоничего не заподозрил. И шофер грузовика плакал, жалко, говорит, я бабу убил. Аэто ведь мы все придумали.

Барон скептически пожал плечами.

— Ты мне сказки не рассказывай, — подзадорил он своегособеседника.

— Правду говорю, — занервничал тот, — настоящая иностранкабыла.

Американская журналистка. Мы все так чисто сделали, чтоникто ничего не понял.

Разбилась, ну и разбилась.

— Молодцы, — задумчиво сказал Барон, — ладно, кончайтрепаться. Давай спать.