Он резко поднялся. Выстрел. Промахнуться с трех метров, дажесидя в машине, такой опытный стрелок, как Дронго, не мог. Он попал точно в рукунезнакомца, и тот, вскрикнув от боли, выронил пистолет. Ударом ноги отбрасываяуже открытую дверцу, Дронго мгновенно выскочил из машины. Раненый кричал отболи. Его товарищ застыл от ужаса.

— Руки! — закричал Дронго. — Подними руки, ублюдок. Гдеженщина? Где женщина, я спрашиваю?

Стоявший с фонарем испуганно таращил на него глаза. Другой,получивший ранение, громко выругался.

— Даю три секунды, — сказал Дронго, — не ответите — стреляюна поражение.

Две. Одна. — Он выстрелил в ногу державшему фонарь.

Мужчина с криком упал на землю.

— Ее нет там, — выдавил он. — Ее нет на складе. «На складе,— подсознательно отметил Дронго, — они называют это место складом».

— Где она? — снова поднял он пистолет.

— Нет, — закричал, отползая, раненный в ногу, — не стреляй.Она у Кирилла.

У него на квартире.

— У, сука, — с яростью прошипел второй, тщетно пытаясьостановить кровь, сочащуюся из раненой руки.

— Кто такой Кирилл? — Дронго взмахнут пистолетом.

— Лобанев, — простонал от боли первый.

Дронго подошел к нему, наклонился. Достал из его карманаудостоверение.

Лежавший на земле был сотрудником милиции аэропорта. Дронгоподошел к другому.

Его товарищ уже немного успокоился, прислонившись к дереву,он лишь постанывал от боли. Его пистолет отлетел довольно далеко, достать егоне было никакой возможности. Заметив движение Дронго в свою сторону, этотмужчина зло усмехнулся.

— Здорово ты нас всех разыграл, американец хреновый, — этобыл тот самый тип, который ему звонил, — я даже поверил, что ты журналист.

— Документы в кармане? — почти ласково спросил Дронго.

— Иди ты к черту, — огрызнулся этот тип, прижимая руку кгруди, — ничего я тебе не дам.

— Документы, — попросил Дронго, протягивая руку.

Раненый пробормотал сквозь зубы:

— Откуда ты такой взялся?

— С Луны упал. Документы давай, иначе я прострелю тебевторую руку.

Раненый нехотя достал из кармана красную книжку, швырнул еена землю.

— Подавись, сука.

Дронго наклонился и поднял удостоверение. Если первыйраненый имел звание всего-навсего лейтенанта, этот был уже капитаном, очевидно,начальником над первым.

— Что же ты, капитан Шмаков, такими паскудными деламизанимаешься? — спросил Дронго. — Совсем совесть потеряли, мерзавцы.

— А ты меня не учи! — огрызнулся капитан.

Он явно чего-то ждал. Дронго обернулся. Лежавший на землераненый громко стонал, но ничего, видимо, опасного не было.

— Зачем вы похитили женщину? — спросил Дронго.

— Чтобы узнать, почему вы все время суете свой нос туда,куда не следует, — сказал голос за спиной. Дронго обернулся. И увиделнаправленное на него дуло пистолета. В дверях стоял третий.

— Наконец-то, — выдохнул раненный в руку капитан, — я думал,ты там заснул.

Утром, сразу после завтрака. Барон шепнул своему напарнику:

— Нужно поговорить.

Обычно скупой на слова, Барон редко с кем разговаривал. Обэтом знали все.

Но Проколов сразу закивал, соглашаясь довериться болееопытному наставнику.

— В соседней камере сегодня один типчик на волю выходит, —скупо сообщил Барон.

Проколов не понял, зачем ему эта информация. Баронвыразительно смотрел на него. Потом махнул рукой и полез на нары.

— Дурак ты, — негромко сказал он, — тебе «вышка» светит, аты такой непонятливый.

— Что же мне делать? — спросил жалобно Казак, по-прежнемуничего не понимая.

— Думать, — строго приказал Барон, — мозгами шевелить. Пока«мертвяки» на тебе висят, ты ничего сделать не можешь. А если Марата найдут ион расскажет, как вы убивали офицеров ФСБ, то тебе крышка. Значит, нужно, чтобыМарата не нашли.

— Как же мне это сделать отсюда? Как его убрать? — снова непонял Проколов.

— Совсем думать не хочешь. Да не уберешь ты его отсюда.Пусть лучше он сам уберется. Понимаешь? Весточку ему надо послать. Сообщить отом, что его ищут.

Чтобы он убрался из города. На полгода, на год. А вы тогдабудете все валить на него. Мол, он главный, а вы «шестерки», фраера.

— Ясно, — кивнул Проколов, — а как весточку послать?

— Это уже мое дело. Я же тебе сказал, что один типчиксегодня выходит.

Передам ему все, что нужно.

— Да-да, конечно, — обрадованно сказал Казак, не подозревая,что этими словами окончательно подписывает себе смертный приговор, — я дам егоадрес.

Через два часа адрес Марата был на столе у Майора Уханова.Еще через полчаса по указанному адресу уже выехали Юдин и Самойлов с группойзахвата ФСБ.

Но в квартире никого не оказалось. Оставив засаду,разочарованные Самойлов и Юдин возвращались ни с чем.

— Никогда не верил в этих агентов, — недовольно проворчалЮдин, сидя в автомобиле. — Предатели всегда остаются предателями, при любыхусловиях. И всегда работают на обе стороны.

— В данном случае нам просто не повезло, — возразилСамойлов, — но попробовать стоило. Может, этот Марат и вернется в своюквартиру. Хотя мне кажется, что мы все время опаздываем. Кто-то успевает насопередить.

— Ваш человек из Амстердама ничего не передал?

— Пока ничего, — недовольно сказал Самойлов, отворачиваясь.— Мы только вчера его послали. Я все пытаюсь понять, что происходит. Почемудругая сторона так оперативно на все реагирует? Предположим, в самолетедействительно находился напарник Дьякова, он мог позвонить по мобильномутелефону.

Предположим, что этот кто-то, находясь в Голландии, опозналнашего агента. Но теперь кто-то явно предупредил Марата, и тот покинул своюквартиру. Так что происходит? Почему мы все время должны что-то предполагать?

— Список пассажиров самолета я проверил еще раз, прогнал покомпьютеру.

Никого обнаружить не удалось. Я сидел над этим списком всюночь, поднял на ноги всю милицию.

— Мы так и не знаем, кто такой Иван Дмитриевич, — невеселонапомнил Самойлов, — в списках пассажиров, по-моему, не было Ивана Дмитриевича.