Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Приговоренный хотел было протестующе заорать благим матом, но я заткнул ему рот колпаком тишины. Однако поскольку портал все это время оставался на той стороне, в «Вольфшанце» слышали и отчасти даже видели то, что происходит у нас здесь, на «Неумолимом», в семьдесят шестом году.
— Э, Рейнхард, — сказал Франц Гальдер, — мы так не договаривались…
— После того, как герр Сергий вынес свой приговор, я с этим уже ничего не могу поделать, — пожал плечами Гейдрих. — Военное преступление — это весьма серьёзно. Мелкие шалости ещё можно загладить верной службой в особо неприятных местах, а вот приказ на расстрелы военнопленных или гражданских лиц карается только смертью. Однако, поскольку вы, Франц, подобных распоряжений не отдавали, то можете спать спокойно. После перехода на правильную сторону все ваши грехи будут прощены. А про герра фон Клюге забудьте, он для вас все равно что умер.
— Именно так, господа генералы, — подтвердил я, появляясь в проеме портала. — Встаньте на правильную сторону, тогда и у вас лично, и у Германии в целом все будет хорошо. В противном случае большая беда будет и там, и там. Если вы согласны на моё предложение, то на советско-германском фронте объявляется негласное перемирие с прекращением огня вплоть до окончательной утряски ситуации внутри Германии, после чего мы ещё раз встретимся для выработки условий по окончательному прекращению войны. Прощайте.
Когда портал закрылся (то есть превратился в просмотровое окно), генерал-полковник Гальдер думал совсем немного.
— Хорошо, Рейнхард, — сказал он, — если все так серьёзно, то армия поддержит ваши устремления занять пост фюрера Великой Германии. Можете в этом рассчитывать на нас с Альфредом, мы сделаем для этого все необходимое.
Восемьсот девяносто восьмой день в мире Содома, около полудня, Заброшенный город в Высоком Лесу, Башня Терпения
Ева Браун, бывшая любовница бывшего фюрера Германии
Что это? Сон? Или бред? Мои мысли были разбросаны как осколки разбитого стекла. Казалось, что я схожу с ума, но вместе с тем я понимала, что мой рассудок при мне — и мне хотелось, чтобы это было не так. Сумасшедшие счастливы — они не осознают действительности. А я не просто её осознавала — эта действительность проходила сквозь меня, сквозь все моё существо… И это было больно. Так больно, что хотелось умереть, чтобы не испытывать этих мук…
Я любила его больной любовью. Я цеплялась за него, жертвовала собой, не мыслила своего существования без него. Я точно знала, что мы никогда не расстанемся и умрем в один день. За что я любила его? Я не могу и никогда не могла этого объяснить. Тогда я говорила себе, что любовь не ищет причины. Мне нравилось чувствовать этот жар в груди, быть причастной к славе и величию моего возлюбленного… Он казался мне бесконечно интересным, уникальным, великим — тем, кому суждено изменить судьбу мира. И мне было неважно, что он пренебрегает мной, что порой его равнодушие обжигает меня леденящим холодом. Меня не заботило, кем была я для него. Главное — кем он был для меня. А он был ВСЕМ.
В последнее время он совершенно не обращал на меня внимания. Он смотрел сквозь меня, весь поглощённый своими проблемами. Когда я пыталась робко заговорить с ним, то наталкивалась на раздражение в его взгляде. И я молчала… Я привыкла молчать. Я стала безмолвным привидением при нём. Мне лишь оставалось надеяться, что тяжелые времена пройдут, и мой возлюбленный, добившись того, к чему стремился, заметит моё существование.
О, если б я глубже вникала в то, что происходит, то не стала бы лелеять такую надежду… И подсознательно я это понимала, а потому старательно тешила себя иллюзиями. В то время как над нами давно уже витало ощущение неотвратимой катастрофы… Мне стали сниться кошмары, после которых я целый день ходила подавленная. В этих страшных снах над Германией скакали Всадники Апокалипсиса, под копытами их коней наш мир рассыпался на кусочки точно фарфоровый, а мы с моим возлюбленным дотла сгорали в яростном белом огне… С каждым новым днём ощущение опасности нарастало, как будто, у кого-то, кто взирает на наш мир сверху, иссякает терпение.
Вот и в этот день я пребывала в каком-то пугливо-трепетном состоянии, когда вздрагиваешь от каждого шороха. Чувство приближающейся беды стало особенно сильным, и я не знала, как его перебороть. Я сидела в нашей спальне и смотрела в зеркало…
Услышав возню в коридоре, я вздрогнула. Это были непривычные звуки, и я сразу поняла, что случилось нечто экстраординарное. «Ну вот и все», — тоскливо подумалось мне. Когда звуки приблизились уже к самой двери, я вскочила и забилась в угол. Сердце моё бешено стучало. Я предчувствовала, что увижу нечто такое, что меня шокирует…
И вот дверь резко распахнулась. И вошли несколько человек. В первое мгновение мне показалось, что они внесли большой тюк. Я пригляделась… Не может быть! Разум отказывался верить глазам. Это был ОН… Он, мой Адольф. Но, Боже, в каком он был виде… Если бы это был кто-то иной, то можно было бы подумать, что это человек вдребезги пьян и не соображает, что происходит и куда его тащат. Но мой любимый вообще не пьет ничего, кроме родниковой воды…
Его положили на постель. Мелко дрожа, он издавал странные звуки, от которых все у меня в душе перевернулось — это было похоже на мычание вперемешку с бульканьем, точно он силился что-то сказать… Побуждаемая стремлением помочь, я выскочила из своего угла и кинулась к нему. Его били судороги. Я не знала, чем ему помочь, и просто оцепенела, опершись о туалетный столик, не в силах ни крикнуть, ни что-либо предпринять.
А в это время в комнату сначала ворвался герр Раттенхубер, и остановился как вкопанный, глядя на то, что происходи с моим любимым, потом прибежал врач, а следом за ними в сопровождении вооруженных людей в форме ваффен СС (что означало конец всех писаных и неписаных правил) стремительно вошёл Рейнхард Гейдрих. В начавшейся суете меня оттеснили в сторону, и я, пребывая в состоянии сильнейшего шока, не вникала в это все, и лишь неотрывно смотрела на Адольфа… Его личный врач даже не пытался что-то предпринимать, и я поняла, что это КОНЕЦ.
И когда я это поняла, то кинулась к своему возлюбленному и склонилась над ним. В
