Колосов попытался дойти до стены и, наконец, нащупав её маленькие ракушки, стал идти вслепую вдоль неё.

Он двигался по направлению маленьких струй ветряных потоков до тех пор, пока не вышел на террасу своего огромного дворца.

Было очень холодно, руки онемели.

Стараясь не думать об этом, он продолжил идти дальше. Колосов спускался по мраморным ступенькам всё ниже и ниже.

Он понял, почему вокруг была такая тьма. Прямо над дворцом повисла огромная чёрная волна, которая с угрозой смотрела вниз с внушительной высоты. В её волосах потерялась буря со сверкающими отблесками молний.

Он вдруг понял, что эта волна – та самая необузданная древняя сила, которая выкинула его обратно на берег. Только она оказалась другой.

Что-то произошло. Стоило ему разжать кулак, и его любимая жемчужина вновь засияла в руке.

– Мы всегда будем вместе, – говорил он, закрывая глаза и целуя главную частицу своей души.

* * *

Когда Колосов открыл глаза, то почувствовал, что они мокрые от слёз.

Он проспал около двух суток в мастерской музея и теперь, очнувшись, помнил весь текст из золотых рун, находящихся внутри той самой пещеры из его сна. Он принялся без промедления заливать воск в специальные противни. Когда они остыли, он стал вырисовывать на нескольких из них странного вида древние иероглифы. Они были у него перед глазами, даже когда он их закрывал, оставались висеть в памяти, словно фотографии.

Когда он закончил, у него на руках оказались три исписанные восковые руны.

Он знает, что на них написано.

Это были тексты из древнейшего заклятия «Пурпурной книги», – вдогонку своим мыслям он дал громкое подтверждение произошедшему феномену.

Это был не просто сон.

Выполнив за три месяца пятнадцать фигур различных героев из всевозможных голливудских фильмов, Колосов наконец-то приступил к самому главному блюду – фигуре своего начальника Александра Николаевича Рудака. Поскольку в музее находился его кабинет, то ему не составило труда пробраться туда и узнать размеры костюма, который висел в шкафу.

Опоздав на выставку, он зашёл в подсобку.

Открыв антикварного вида шкаф с резными углами, он поправил галстук восковому двойнику Рудака.

Всё шло по плану, и ему осталось лишь дождаться вечера.

Дело в том, что Рудак испытывал слабость к женщинам. Самое примечательное, что его любовницей была секретарь Анжелика. Именно на этом путеводная ниточка заведёт Рудака в приготовленный специально для него капкан, и как всё-таки просто, оказывается, представить живого человека в роли невидимой приманки.

На этом он и попадётся.

Колосов придумал интересный ход: записал телефонный разговор с секретарём. Затем на компьютере он сымитировал речь Анжелики с заранее подготовленным текстом и, позвонив Рудаку, воспроизвёл запись.

Осечки быть не могло, поскольку Анжелика много смеялась и назвала время и место встречи. Затем её голос замолчал, ещё некоторое время была тишина, после чего запись резко оборвалась. Колосов нажал отбой вызова и выключил мобильный.

Абонент выключен или находится вне зоны действия сети.

Как и ожидалось, Рудак хотел поговорить со своей «зайкой», но после её приглашения связь неожиданно пропала, и он, ничего не понимая, продолжал нажимать вновь и вновь кнопку вызова. Бедняга…

Колосов улыбнулся, представляя разъярённое лицо начальника.

* * *

Вчера, зайдя вечером в салон красоты, он незаметно украл телефон у Анжелики, когда та была в солярии.

Сработала приманка, и теперь Рудак, забыв про него, уже через полтора часа помчит в супермаркет за шампанским и клубникой. После этого он позвонит жене домой и скажет ей, что из-за выставки ему придётся остаться на работе.

Конечно же, его жена по привычке позвонит своему молодому любовнику.

«Чрезмерные любовные прихоти могут стать причиной медленной и болезненной смерти вашей плоти»

Как любил выражаться Рощин.

Поскольку Рудак очень любил предаваться любовным утехам со своей куклой Анжеликой, то его очень легко можно было вычислить и поймать на крючок.

Колосов это знал и поэтому с легкостью выполнил всё по плану: капкан был приготовлен, сети расставлены. Впереди его ожидало сладостное предвкушение собственного триумфа – его никто никогда не отменит.

* * *

Он видел её глаза.

Постоянно.

Они встречались ему повсюду – яркие, с холодным блеском, как две звезды, светлые серо-зелёные глаза.

* * *

Как он и ожидал, Рудак выбежал из своего кабинета спустя полтора часа, нервно оглядываясь по сторонам.

Со всей присущей ему начальственной строгостью он по привычке напал на сторожа Кузьмича, отчитав того за постоянные пьянки, и порекомендовал последнему присматривать себе новое место работы.

Дело оставалось за малым.

Взяв телефон Анжелики, Колосов включил его и быстро напечатал Рудаку сообщение:

«Котя, я хочу увидеть твою выставку, ты мне обещал. Жди сюрприз от меня сегодня у тебя в кабинете в одиннадцать часов вечера. Твоя зая».

После отправки сообщения он вновь отключил мобильный телефон.

Пусть подумает, что она с ним заигрывает.

С этим повезло, персонаж попался подходящий.

Анжелика и вправду могла выкинуть всё что угодно, например, преподнести сюрприз любой формы и вида. Рудак это знал, хоть иногда и старался перевоспитать её на свой лад, но всё равно продолжал исполнять любые капризы своей отрады. Именно поэтому он продолжал игру по её сценарию.

Оставалось дождаться вечера. Рудак будет злиться на Анжелику. Он будет обзывать её тупой стервой. Но, так и не дозвонившись в очередной раз и отреагировав на её сообщение с присущей ему природной осторожностью, он мгновенно отправится обратно в музей, где его будет ждать самый настоящий сюрприз.

Сидя в любимом кожаном кресле своего начальника, Колосов курил одну из его элитных кубинских сигар, стряхивая пепел под ноги, прямо на его любимый персидский ковёр.

В эту секунду он начал ощущать прилив свежих сил.

Всё шло по плану. Копия Рудака была спрятана в шкафу, настоящий же примерно через два часа должен будет приехать в музей.

Кузьмич, по его подсчётам, после второй бутылки водки должен был уже уснуть на своей сторожевой кушетке, как всегда с включённым на полную громкость старым телевизором «Восход».

Колосов впервые за долгое время ощутил своё величие. От сегодняшней ночи многое зависело.

Губы слегка онемели.