Стоило ли оплакивать ушедшее, превращённое в пепел? Вновь задумавшись, Колосов поднял выброшенный окурок, исправляя свою ошибку донёс его до урны.

Это бессмысленное желание с маленьким поступком во имя признания несовершенства своего существа, и ради чего? Ради великого бездействия во имя мрачной пустоты.

Он задумался о том, курил ли вообще когда-нибудь? В его памяти сохранились воспоминания только об этой последней, а возможно, и единственной сигарете.

– Ярик! Эй ты, бродяга!

Из-за двери музея показался пожилой сторож, Иван Кузьмич – добродушный старик, лет семидесяти пяти отроду.

Колосов поклонился и ответил:

– Здравствуйте, Иван Кузьмич, как работается? Как здоровье? Сердце больше не шалит?

– Да какое там, Ярик, сердце ни к чёрту. Главное для меня сейчас – дожить до свадьбы моего правнука Витьки. Ты с ним вроде бы знаком?

Колосов, пожав руку сторожу, приветливо ответил:

– Конечно, было время, он общался с Гришкой, ну и я был с ними за компанию. Передавайте ему от меня искренние поздравления, я на слова не особо падкий, просто пожелайте от меня счастья в предстоящей супружеской жизни. Хотел кое-что спросить у вас, Иван Кузьмич: скажите, пожалуйста, Александр Николаевич сейчас у себя?

Кузьмич, громко высморкавшись в сторону, сказал:

– У себя, как и положено. Тебя ждёт не дождётся, с самого утра кричит и беснуется. Зверь он, поверь мне, не человек. Как только таких людей, как он, земля ещё носит?

Подавшись немного вперёд, Колосов подмигнул и повернулся в сторону входа в музей.

– Может всё однажды изменится. Я пойду, Иван Кузьмич, очень надеюсь ещё с вами увидеться.

Ему оставалось лишь попробовать изобразить некоторое подобие скромной улыбки, чтобы тот понял, что он шутит.

– До встречи, Ярик, и не забывай, что ты мне бутыль огненной обещался подарить.

– Помню, всё помню…

Колосов открыл дверь и вошёл в холл первого этажа музея.

– Действительно, как только земля может таких людей носить? – спрашивал он у себя уже на ходу.

Эхо, отразившееся от стен огромного зала, донесло до его ушей голос Рудака, который прозвучал словно гром:

– Какой сюрприз! Сам Ярослав Колосов пожаловал, и, главное, как всегда вовремя, без опозданий. Может, мне принести вам кофе, мистер «Слепи, что попало»? Вам со сливками или без них?

Он увидел, как из другого зала навстречу ему двигалась фигура его непосредственного начальника.

Произнося свою речь, Рудак выразительно поднял брови, и крылья его носа стали сильно раздуваться. Подходя ближе, он продолжил свой допрос:

– Так что же за уродцы стоят на выставке? Может, попробуешь объяснить, Ярослав, как тебя там, Батькович, а?

Не дождавшись ответа, в привычной для него манере, Рудак продолжил, смягчив тон:

– Ну ладно, хорошо, может, для первой выставки это и сойдёт, но вот твои опоздания мне уже надоели. Прийти позднее меня на работу – это уже потолок, знаешь ли. Да и вообще, что ты о себе вообще возомнил, крендель? Спешу сообщить тебе наиприятнейшую новость – это твоя последняя выставка. Но даже не думай просто так уходить. Я тебя не отпущу до тех пор, пока ты не отработаешь деньги, которые я вложил в твоих восковых уродцев. И мне всё равно как, сегодня здесь должно быть не меньше пятисот человек, так что иди, рекламируй как хочешь. Через три дня я потребую половину своих потраченных на твоё мракобесие денег, бездарность ты тёмная.

За всю свою жизнь он ни разу не слышал похвалы от своего начальства, и очередная негативная брань в его сторону уже настолько въелась во всё его естество, что если бы Рудак стал говорить с ним спокойным тоном, то Колосова стошнило бы прямо на его превосходные лакированные туфли.

Он попытался оправдаться:

– Александр Николаевич, я бы хотел объясниться. Сегодня я проспал потому, что всю ночь выполнял ваш дополнительный заказ.

В этот момент звук голоса Рудака стал настолько мощным, что Колосову даже показалось, будто стёкла в оконных рамах трясутся, словно землетрясение в 5 или 6 баллов.

– Повторяю ещё раз, могу по слогам, если нужно. Мне глубоко всё равно, что ты делаешь по ночам, но вот деньги, которые я потратил на эту выставку, ты отдашь в срок. Возможно, я дам тебе шанс отработать их, сделав ещё несколько фигур. А после всего этого чтобы духу твоего здесь больше не было! Ты отброс общества, скульптор-неудачник.

Последние слова этот садист не просто выговаривал, он выплёскивал их вместе с жёлтой никотиновой слюной, которая, попав Колосову на кожу, мгновенно начинала её разъедать.

Сумасшествие, безумие, полный бред…

Как только начальник ушёл, Колосов вновь впал в задумчивое состояние.

Нельзя сказать, что к этому человеку совсем не было подхода.

Подход можно найти к любому, это всего лишь психологические аспекты, но, увы, его приспособляемость к морали не укладывалась в чьи-то нормы. Нельзя сказать, что Колосов не любил людей, в этом плане он был честен от природы.

Он помнил, как говорила ему бабушка в то время, когда он был ещё совсем маленьким ребёнком, что критикуя других, нужно не забывать критиковать и самого себя, иначе появляется большая вероятность остаться в одиночестве.

Он не понимал людей, их постоянную, неугомонную жажду власти, их вечный поиск мнимого счастья путём накопления огромных сумм нескончаемых и бессознательных материй.

Его удивляли желания людей строить отношения на фундаменте лжи, их страхи признать своё несовершенство перед лоном природы – миром, который их создал.

Ему казались излишними стремления людей к мнимой свободе, как и полнейшее самозабвение на уровне обыкновенного идиотизма – величайшее действие во имя ничего, ради лживого понятия, например, такого, как прогресс.

Его смешила их боязнь побороть свои главные страхи для того, чтобы познать свою правдивую сущность и понять своё главное предназначение в этом мире. Они лишь прикрывали мир своим мнимым превосходством, поверхностно стараясь изучить всё вокруг. Они возвышали себя лишь для того, чтобы скрыть свои недостатки.

Людей можно было легко купить и обмануть, один из этих способов он приметил уже давно, ещё в тот ужасный год, когда Марина приходила зарёванная домой.

Колосов в несвойственной себе манере буквально клещами вытаскивал из Марины причину её слёз. Она страдала из-за её начальника, который измывался над ней, используя своё высокое положение. Начальник завидовал своему отцу и ненавидел его всем телом и душой. Эти чувства вызывали у него сильную боль внутри, ведь ненависть – самая главная слабость человеческого существа.

Жизнь человека состоит из чувств. Все комплексы людей, а в дальнейшем и психические расстройства случаются именно из-за чувств.