– Правда, некрасиво вышло. Что это я, действительно? Вы ведь сирота, так ведь, Ярослав?

– Мама, перестань, что ты делаешь?

Глаза Марины сверкнули влажным блеском.

Колосов повернулся к ней и стал её успокаивать. Сделав ещё более серьёзное лицо и скрестив руки, он безразлично посмотрел на её мать и произнёс:

– Всё в порядке. Я прекрасно понимаю твою маму, поэтому мне нетрудно ответить на этот вопрос.

Немного отведя уголки губ и слегка улыбнувшись, он продолжил:

– К сожалению, это правда. У меня нет ни матери, ни отца, ни братьев, есть только родной дядька, который живёт на Урале. Но мы с ним не поддерживаем общения, у него своя семья, свои заботы.

– А что случилось с вашими родителями?

Марина закрыла лицо руками и умоляющим тоном попросила маму замолчать, отчего та смущенно пожала плечами.

– Хорошо, больше не буду спрашивать подобное, прости меня, моя Мооня. Но вы можете ответить, если вас не затруднит, – настойчивая женщина говорила это, и холодный стальной блеск мелькал в её глазах. Взгляд, обращенный на Колосова, застыл в ожидании его ответа.

Немного замнувшись, он произнёс:

– Извините, но я не знаю, где они. С мамой я рос до первого класса. После того как она заболела, её отправили в психиатрическую больницу на лечение, а меня отдали в сиротский дом. Позже мне сообщили, что она умерла от почечной недостаточности.

– Какой ужас! Интересная у вас наследственность, однако. А как же отец, что случилось с ним?

– А какая у вас профессия, Ярослав? – неожиданно в разговор вмешался её муж, пытаясь разрядить обстановку. – Вы где-нибудь учитесь?

Не отводя взгляда от хитрых глаз Ангелины Фёдоровны, Колосов ответил ему:

– Я учился после детского дома в художественной школе, но не смог закончить учёбу из-за небольших перемен в жизни. Сейчас работаю грузчиком в супермаркете, помимо этого занимаюсь лепкой скульптур.

К нему, наконец, пришло долгожданное ощущение, что он освободился от острого взгляда настойчивой женщины.

Это был переломный вопрос в разговоре.

Налив ему чаю и положив большой кусок медовика, женщина вновь возобновила своё наступление:

– Грузчиком?! В супермаркете? Что ж, достойное начало карьеры. И какие у вас планы по отношению к нашей дочери? Конечно, понимаю, что это звучит жестоко, но у вас, Ярослав, не видно просвета в будущем. Вы из проблемной семьи, у вас незаконченное образование, нестабильный заработок. Очень надеюсь, что вы хоть не употребляете алкоголь и наркотики. Как же вы собираетесь жить дальше без стабильности? Я так поняла, что с нашей дочкой у вас далеко не платонические чувства. Но вы ведь задумывались о серьёзности вашего союза и возможных последствиях? А вдруг дети пойдут? От одной ошибки может появиться ребенок. Молодые девочки жертвуют своим здоровьем ради объекта своей вожделенной влюблённости – я нахожу это отвратительным. Поймите меня, Ярослав, я лишь беспокоюсь за свою дочь. Мне совсем не хочется, чтобы она страдала и была несчастной.

С ликующим взглядом она посмотрела на него, ожидая реакции.

От этих слов её муж нервно закашлял, подавившись куском торта.

Марина была белее снега – ещё никогда в жизни он не видел её такой.

Колосов почувствовал, что ему стало трудно дышать, мышцы ног неприятно сводило судорогами. Ему хотелось резко встать и выйти из кухни, подальше от таких разговоров.

– Хватит уже! Прекрати немедленно! Откуда в тебе столько цинизма и желчи?!

Гневливо прокричав, Марина закрыла лицо и начала громко рыдать.

Он больше не смог этого терпеть.

Просто невыносимо находиться внутри этого помещения, воздух которого стал слишком сжатым.

Встав из-за стола, Колосов резким шагом вышел из кухни, бросив на ходу лишь два слова:

– До свидания…

Неприятная ситуация.

Стены прихожей обжигали своей теснотой, последние слова её мамы полностью выбили почву из-под ног.

За своей спиной он услышал отчаянный крик Марины:

– Ярослав, постой! Ну, подожди же меня, умоляю, Ярик, стой!

После того как он, а затем и Марина выбежали из кухни, глава семейства, цокая языком, сказал своей жене всего лишь несколько слов:

– Знаешь, ангел мой, это был перебор. Я совсем тебя не узнаю… право, они же любят друг друга, зачем делать несчастной нашу дочь?

Его жена раскраснелась и громко запротестовала:

– Значит, я жестокая, да?! Хорошо, пусть будет по-вашему, давай усыновим этого беспризорника, пропишем у себя, выучим. Конечно же, я забыла про благотворительность и мне нужно быть более гуманной. А ты случайно не подумал о том, что он потом возьмёт да и бросит нашу дочь, выжав из неё все соки. Из какой он семьи? Влюблённость проходит, знаешь ли. Внуков от такой партии я не хочу. Ты меня слышишь! Нет и ещё раз нет! Я против этого союза!

Она кричала с очень искренней и страстной интонацией, раскрасневшись до предела. Но уже в следующее мгновение, успокоившись, она добавила:

– Подумаешь, учёбу бросил, грузчиком работает в супермаркете. Я что, среди нас единственная, кто думает о благополучии нашей дочери?

Он не любил с ней спорить, поэтому ещё некоторое время молчаливо посидел, не поднимая на неё своих глаз и периодически подливая себе кипятку в кружку чая. Доев медовик, он подошёл к жене и, поцеловав её в лоб, развернулся и вышел с кухни. Напоследок добавил:

– Интересно, как же ты меня выбрала? Ведь я был обычным сержантом-контрактником, который приехал из глухой деревни. Не существует никакой стабильности, как можно за неё держаться и быть уверенным в завтрашнем дне? Не мешай нашей дочери наслаждаться своей жизнью. Настоящая любовь редко приходит, лишь раз в жизни, и те, кто её постигают, навсегда остаются самыми счастливыми людьми на свете. Позволь нашей дочке быть счастливой.

Он произнёс свою речь чётко и без запинок, со спокойной интонацией.

Женщина так и осталась стоять на месте с задумчивым взглядом.

Она и полюбила этого маленького лысого мужчину за то, что тот никогда не вступал с ней в спор, не конфликтовал, умел выдержать паузу. Он мог спокойно всё хорошенько обдумать, не поддаваясь ненужным страстям, и после этого разумно расставить всё по своим местам. В любых ситуациях в итоге в их семье царила гармония. Как ни стремилась она верховодить мужем, однако полностью зависела от его стойкого мужского решения, с которым всегда соглашалась.

* * *

– Ярик, ну стой же ты!

Марина догнала Колосова уже на последних ступеньках парадного. Она взяла его за руку и посмотрела влажными от слёз глазами, говоря при этом:

– Прости мою маму, не знаю, что с ней вдруг произошло. Она просто не поняла нас. Мне очень понравилось, как ты себя вел, и скажу, папенька тебя принял. Он уважает тебя, а это значит, что и маменька сможет.