Ошарашенная, волшебница задрожала. Взгляд ее, неожиданноисполнившийся мольбы, устремился к Уэллену. Не понимая ее внезапного страха,ученый сдвинул брови и встал рядом с ней. К его возросшему недоумению, Забенаприпала к нему и заплакала.

— Что такое? Что стряслось? — спросил он шепотом; что бы нислучилось, Сумрака в это явно не стоило посвящать.

— Она подвела своих хозяев, — пояснил чародей. Он встал иповернулся к ним спиной, осматривая окрестности. — И они, конечно же,позаботятся о том, чтобы провинность не осталась без подобающего наказания. Вконце концов, задача была крайне важна… да они и не любят поражений. Только непринимай ее жалоб слишком близко к сердцу. Вряд ли она так легко сдастся.

При этих словах Забена задрожала сильнее, хотя плакать почтиперестала. Подняв глаза к Уэллену, она улыбнулась ему все той же легкойсоблазняющей улыбкой, а затем перевела взгляд на безмятежного старого чародея.

— Кто же ты такой, если знаешь столь многое? Кто ты,полагающий себя могущественнее богов?

Скривившись, ученый поспешно зашептал:

— Осторожнее! Он сумасшедший!

— Они — такие же боги, как и я. — Сумрак повернулся кУэллену.

— Но их могущество… — начал было ученый.

— … имеет свои границы. Тут уж можешь поверить мне. — Сумраксклонил голову набок, отчего сделался похож на искателя. — Мы с ними, правдусказать, в родстве, хотя порой никому из нас не хочется признавать этого. Ктому же все это тянется так давно, что нетрудно и забыть…

Вряд ли Забена ожидала от него именно такого объяснения.

— Но как это…

— Мы кузены. В некоторых случаях, может быть, и наполовинубратья. Отец мой имел склонность… э-э… разбрасываться.

Уэллен, который думал только о том, как им избавиться отСумрака, немедленно узнал приметы овладевающего чародеем безумия. Сознаниеволшебника явно устремилось в прошлое…

— Забена, — прошептал ученый так тихо, как только мог, внадежде, что волшебница все же поймет его, а Сумрак в нынешнем своем состояниине обратит внимания, несмотря на свой исключительный слух. — Забудь о том, чтоя сказал раньше. Телепортируй нас куда-нибудь отсюда!

С облегчением он увидел, что она едва заметно кивнула.Чародейка тоже поняла, что положение ей не по зубам, особенно если сказанноеискушенным чародеем было правдой.

Забена напряглась в его руках и…

И — ничего. Не произошло ровным счетом ничего. Сумрак темвременем подошел к ним вплотную, и Уэллен обнаружил, что не может шевельнутьдаже пальцем. Забена, по-видимому, чувствовала то же самое.

— Я полагаю, надо бы продолжить беседу где-нибудь в другомместе, — бесцеремонно заявил чародей.

На столь близком расстоянии даже окутывавшие его тени немогли скрыть пергаментной желтизны его кожи. Казалось, она вот-вот пойдеттрещинами.

— Вскоре, — продолжал он, — к нам присоединятся и другие,весьма шумные собеседники.

Король-Дракон!

Ящер, правящий окрестными землями, несомненно, вскоре узнаето происшедшем — если только уже не знает! Выбор был не из тех, какие предпочелбы Уэллен, однако лучше уж уйти с чародеем, чем дожидаться появленияразгневанного драконьего властелина.

— Я никуда с тобой не пойду! — возразила Забена. Тогдаможешь оставаться здесь. — С этими словами чародей подал ученому руку. —Пойдем, господин Бедлам.

— Я… — Только сейчас Уэллен обнаружил, что стоит рядом сСумраком. — Я не оставлю ее! — выпалил он, мысленно проклиная телепортациювообще и злоупотребление оной в частности.

— Уэллен!

Чародейка, высвободившись из сковывавшего ее заклятия,кинулась к нему. Очевидно, он? не хотела расставаться с ним, какими бы ни былиее цели. Оставалось только гадать, насколько это связано со страхом переднаказанием за провал и насколько — с возможностью, оставаясь с ним и чародеем,искупить вину перед хозяевами. Возможно, в одинаковой мере. Ученый все еще непитал иллюзий на предмет собственной привлекательности. Ну что в немособенного?

— Тогда идемте все вместе.

Уголки рта чародея приподнялись при виде того, как ученый иволшебница ради пущей уверенности вцепились друг в друга. Казалось, при наличииаудитории либо чего-нибудь интересного Сумрак становился гораздопоследовательнее. Если бы не его безразличие к жизни и смерти других, он вполнемог бы понравиться Уэллену, но такой, каким был на деле, престарелый колдун вызываллишь жалость.

Закутанная в плащ фигура начала скручиваться внутрь себя.Чародей проделывал это всякий раз перед тем, как телепортироваться, простоУэллен только сейчас обратил на это особое внимание. А как выглядел он сам,когда чародей телепортировал его?

Уэллен ощутил толчок — заклинание Сумрака начиналодействовать и на них с Забеной. Бедлам и чародейка еще крепче обхватили другдруга — хотя бы оттого, что ни один из них не желал доверяться своемупризрачному спутнику. Уэллену подумалось, что на сей раз заклинание мощнее, чемпрежде. Размышляя, сколькими же способами Сумрак может достичь одного и того жеэффекта, он оглянулся на чародея.

Сумрак, скрутившийся настолько, что ученого затошнило,внезапно застыл… и с воплем развернулся.

Закутанная в плащ фигура рухнула наземь, а заклинание сошлона нет еще до того, как чародей уткнулся лицом в траву. И в тот же миг Уэлленпочувствовал, что сознание его словно бы избавилось от тяжкого груза, незамеченного им раньше. Едва он осознал, чем могла оказаться эта тяжесть, егозатрясло. Он взглянул на недвижного чародея.

— Что с ним?

Отпустив Уэллена, Забена с опаской шагнула к Сумраку инаклонилась, чтобы осмотреть его.

— Пожалуй… — Это казалось чистым безумием, но другогообъяснения ученый не видел. — Я думаю, это я его сбил.

— Ты? — Выпрямившись, волшебница воззрилась на него, словнопытаясь разглядеть нечто, не замеченное раньше ни ею, ни самим Уэлленом. — Тыдумаешь, что это ты остановил его?

Недоверие ее было вполне оправданным. Он пожал плечами.

— Когда он падал, я почувствовал что-то… Словно что-тосделалось завершенным, или… — Он поднял руки. — Я не могу точно объяснить, чтопочувствовал. Но это имело какой-то смысл. Я знаю, что хотел разрушитьзаклинание. Одна мысль о телепортации…