— Но ведь можно вызвать что-нибудь этакое… — предложилновоиспеченный колдун, стараясь загладить свою оплошность.

Будучи ученым-исследователем, за последние годы добившимсяопределенного успеха, Уэллен успел забыть, каково чувствовать себяшколяром-первогодком. Драконье царство вернуло ему все эти унизительныевоспоминания — и в тысячекратном размере.

— Это слишком рискованно, господин Бедлам. Мы, скорее всего,вызовем назад наших чешуйчатых друзей. Нет, нам лучше пойти пешком. Осталосьлишь определить направление… — Сумрак задумался, сдвинув брови. — Как ни жаль,мое собственное убежище далеко, и путь к нему слишком опасен. Нам придетсяпройти через пещеры клана Пурпурного, который, несомненно, будет очень рад видетьвсех нас. Что еще… Мито Пика и Дагорский лес к западу от нее. Там мы сможемнайти помощь.

Но Забена была против этого плана.

— Дагорский лес?! Там правит Зеленый Дракон!

— Да, я знаю. И его род наиболее терпим к людям.

— В когти Короля-Дракона, кто бы он ни был, я но доброй волене пойду.

Чародей скрипуче засмеялся.

— Характер у тебя — примерно тот же, что у одной особы издней моей юности… Так куда же высокочтимая леди желает направить свои стопы?Ладно, мы уже и так извели на болтовню слишком много времени. Вскоре сюда можетнагрянуть сам Пурпурный. Кстати, сокровищами карлика вряд ли интересуютсятолько он и твои бывшие хозяева!

— Есть еще твое дерево, — сказал Уэллен.

Забена полоснула его кинжальным взглядом, давая понять, чтоэтого секрета чародею раскрывать не стоило.

— Забена, у нас и вправду нет выбора.

— Ну да, теперь уже нет, — буркнула она, несмотря на свойгнев. — К ночи дойдем.

— Дерево?

Сумраку явно хотелось пуститься в расспросы, однако онудержался, понимая, что волшебница все равно не захочет отвечать.

Теперь их вела Забена — она одна знала дорогу к убежищу, —но Уэллен, неожиданно для себя, обнаружил, что принимать решения приходитсяименно ему. Его спутники с подозрением относились друг к другу, но вполнеполагались на пришельца, не раз уже доказавшего, что он того стоит. Доверие,судя по всему, было в Драконьем царстве редким и весьма ценным товаром.

Поначалу идти было относительно легко. Хуже всех приходилосьЗабене: она, хоть и двигалась с удивительной ловкостью, потеряла прежнююнечувствительность к бездорожью. Теперь колючие травы ранили ее ноги ивпивались в платье. Чем дальше, тем плотнее сжимались ее губы. Только сейчас Уэлленначал понимать, насколько ее могущество зависело от Повелителей Мертвых.Лишенная их покровительства, Забена едва-едва превосходила в способностях егосамого.

И хотя волшебница утратила так много, Уэллен находил ее ещеболее желанной — и понимал отчего. При всей прежней красоте она сделаласьгораздо более похожей на человека. Теперь она не скользила над миром, она сталаего частью.

Они попробовали бежать, но после того, как Уэллен чуть неупал, оставили эту затею. Ровная трава скрывала коварные ямы и многочисленныерытвины. Удивительно, что лошади по дороге к цитадели ни разу не споткнулись,размышлял ученый. Но ведь то были не простые лошади. Повелители Мертвыхнаверняка приспособили их и к худшим напастям, чем неровная дорога.

Сумрак держался позади, не отставая от людей, но и недогоняя. Казалось, он просто прогуливается. Ходьба давалась ему без всякоготруда; его не тревожили ни колючки, ни насекомые — к зависти Уэллена, которыйне мог защитить себя от кровососов, несмотря на проснувшиеся колдовскиеспособности. Обиднее всего было то, что солнце, успешно поджаривая на медленномогне весь мир, казалось, обходило чародея стороной.

Вряд ли это можно было назвать справедливым.

Вокруг не наблюдалось никаких признаков жизни. Тем не менееУэллен каждую минуту ждал, что с неба на них вот-вот обрушится стая драконовили тех тварей, похожих на летучих мышей. Последних он особенно опасался — и нетолько потому, что им троим пришлось бы держать оборону в открытом поле.Тревожила мысль о том, что идущая рядом женщина служила тем же хозяевам, , чтои крылатые страшилища. Он не забыл ни растерзанных разведчиков, ни истребленияискателей. И Забена, несомненно, знала о последнем нападении — а может, дажесама планировала его.

Какие еще ужасы лежат на ее совести?

Как раз в этот момент чародейка сообщила: — У наснеприятности.

Уэллен почти обрадовался: теперь последний вопрос можно былоспокойно отложить на неопределенное время.

Вдалеке появились всадники — по меньшей мере дюжина. Ониказались совсем крохотными, но двигались явно в направлении троих путников. Ввоздухе над ними реяло знамя, но разглядеть его с такого расстояния былоневозможно.

Первым побуждением Уэллена было — бежать. Что еще можноделать, имея только нож и пару магических способностей, которым нельзядоверять. Хотя — куда бежать? Поблизости, ярдах в ста к югу, виднелась купадеревьев, однако она вряд ли могла послужить надежным укрытием. Скрыться отвсадников было некуда. К тому же те наверняка хорошо знали эти земли — этоявствовало хотя бы из легкости, с какой они ехали по равнине, невзирая назаросшие травой ямы и кочки.

— Остается лишь стоять и ждать, сказал Уэллен своимспутникам. — Правда, мы можем разделиться. В этом случае кому-то, возможно,удастся уйти.

— Вряд ли, — возразила Забена. — За каждым пустятся в погонючетверо всадников. — Она сжала кулаки, явно жалея, что лишена силы, котораяпомогла бы легко разделаться с приближающимся врагом. — Повторять трюк силлюзией тоже бессмысленно. Они нас уже заметили. И не сомневаюсь, хотя бы одиниз них обладает способностями к волшебству. Они легко раскроют любую уловку изтех, на какие я еще способна.

— Мы не станем предпринимать ничего. — Оба воззрились наСумрака. Тот спокойно подошел поближе, миновал людей и теперь оказался во главегруппы. — Совершенно ничего.

— Он хочет предать нас! — зарычала Забена; она явнособиралась броситься на чародея, не обращая внимания на неравенство сил.

— Молчите и смотрите.

Высокая фигура в плаще с величественным видом двинуласьвперед. Ветер, словно усиливавшийся рядом с чародеем, сорвал с него капюшон.