Анка моментально примолкла – до нее стало доходить, чтосуществует некоторая разница меж уморительным обезьяном в зоопарке и полусотнейтаковых в дикой природе, на их собственной территории...

Новый вопль – и в Мазура со спутницей полетели обломки сухихтолстых сучьев, камни, всякий хлам, валявшийся под ногами. Большая частьметательных снарядов не долетела или пролетела мимо, но один обломокчувствительно приложил Мазуру по колену. Рядом матернулась Анка – ее зацепилопо ребрам увесистой сухой веткой.

Вся орда стала надвигаться, вопя и скалясь, швыряя всем, чтопод лапу попало. Мазур вспомнил, что таким манером обезьяны нападают даже налеопарда. Сам никогда не видел, но знал из достоверных источников.

Несколько индивидуумов так и надвигалось с увесистымисучьями в лапах, не швыряя, а вращая, словно дубинки. Человеческого проворствав обращении с орудиями нападения им, разумеется, не хватало, но все равно, этовыглядело достаточно серьезно: какая разница, умело или неуклюже тебе приложатдрыном по хребту?

– На равнину, – распорядился Мазур, видя, как междеревьев мелькают все новые и новые проворные фигуры, перекрикиваясь, визжа,скаля зубищи.

– Справа!

Мазур проворно развернулся в ту сторону. Их, точно,окружали, твердо намереваясь взять в кольцо. Вожак, наполеон этакий, с места несдвинулся, торчал под тем же деревом, азартно прыгая и вопя, – но в том-тои дело, что его вроде бы дурацкие вопли крайне напоминали военные команды.После каждого очень уж слаженно и решительно кидались в атаку завывающиерядовые, смыкая кольцо, швыряясь чем придется, делая угрожающие выпады...

– Не прорвемся! – крикнула Анка, пытаясь переоратьнаступающую ораву.

Сучья падали в опасной близости, один зацепил Мазура по ужеушибленной ноге. Вопящая и воняющая орда надвигалась крайне решительно,окружение практически полное, классический «котел». Мазуру пришло в голову, чтопричина тут кроется не только в защите территории или спеси местного вождя.Вполне возможно, двуногие успели обезьянам чертовски насолить и однозначновоспринимались как противник, с которым следует обращаться решительно...

– Видит бог, я этого не хотел... – процедил Мазурсквозь зубы.

И шарахнул короткой очередью под ноги наступающим – тем, чтоотрезали от близкой равнины. В первый момент они сбились с темпа, остановились,рассыпались в стороны, вереща, плюясь и ожесточенно прыгая на месте. Потом,словно поборов первое замешательство, вновь двинулись вперед – вожак орал какрезаный, бросая в атаку новые подразделения. Их уже не меньше сотни, вся кодласбежалась, надо полагать, – мамаши с младенцами на пузе, здоровенныесамцы, визгливый молодняк...

Ничего тут не поделаешь, миром, увы, не разойдешься… Поднявавтомат повыше, Мазур застрочил уже на поражение – по мохнатому военачальнику иего штабу.

Полководец моментально пал смертью храбрых, как и часть егоштабистов. Дико орали раненые. Досадливо морщась без особого сожаления, Мазурзакрепил успех второй очередью. Рядом загромыхал Анкин автомат – она лупила поусмотренному ею слабому звену в кольце осаждающих.

Кольцо разомкнулось, а само наступление моментальнозахлебнулось – шимпанзе, дико вопя, кинулись врассыпную. Не подлежало сомнению,что они прекрасно знакомы уже с огнестрельным оружием. Да и командования большене было.

Они вырвались. Бегом кинулись на равнину, время от времениразворачиваясь и короткими очередями укладывая вырвавшихся вперед атакующих(которых, впрочем, было совсем немного). Визга и яростных воплей хватало, вследлетели сучья и целые коряги, но на организованную атаку это уже нисколечко непоходило – лишь самые настырные, азартные и по-дурацки храбрые обезьяньи бойцыотваживались на преследование...

На открытое место уже никто за ними не сунулся. Торчали украйних деревьев, осыпая оскорблениями на своем языке.

– Ну как? – спросил Мазур, продвигаясь вдоль леса поднеотступные вопли разгромленного противника. – Похуже льва, а?

– Да уж, мать их в жопу, – отозвалась Анка,настороженно поводя автоматом, – что-то мне нисколечко не верится, что этикозлы – наши родственники... А тебе?

– Сомневаюсь я что-то, – серьезно кивнул Мазур. –Мало ли что натрепал дедушка Дарвин... – он покосился через плечо наорущую толпу сомнительных родственников, показал вперед: – Вот туда нам нужно,кровь из носу, добраться до темноты. Во-он, где скалы чернеются…

– А основание?

– Там горы, – сказал Мазур, – голый камень. Втаких местах хищники по ночам практически не шляются, нечего им тамделать, – поскольку и добыча таких мест избегает... Да и от людей оборонузанять удобно, ежели что. Так что – поднажмем.

– Есть, шеф... – с мрачным видом откликнулась Анка.

До горной гряды добрались, когда солнце еще не зашло.Собственно, высокого звания гор это нагромождение камня все же не заслуживало –поднявшись на вершину самой высокой скалы, они отметили, что она вздымается насотню метров, не более. Но все же по сравнению с обширными равнинами это быланатуральная горная страна, площадью не менее квадратного километра, – адалее тянулись те же леса. Что особенно приятно – тянулись в том направлении,куда им предстояло двигаться...

Хорошенько изучив с высоты все извилистые проходы в скальномлабиринте, какие удалось разглядеть, они спустились вниз. Двинулись межнагромождений дикого камня.

Темнота обрушилась внезапно, как в этих местах всегда ибывает, – ну, предположим, никто не поворачивал невидимый выключатель,мгновенно сменив свет тьмой, но потемнело гораздо быстрее, чем в родныхширотах. Оглянуться не успели, как вокруг сгустился таинственный полумрак, насеверо-западе насыщенный бледным сиянием поднимающейся Луны.

– Здесь? – спросила Анка, не высказывая прямо своегомнения, но показывавшая тоном, что она-то непременно устроилась бы на ночлегименно тут.

Мазур огляделся. Обширное пустое пространство с тремяподходами-расщелинами, на краю – нечто вроде низкого шалаша из причудливонагроможденных глыб. Обойдя его кругом, Мазур убедился, что у «шалаша» имеетсяеще и «черный ход», сквозь который человек быстро протиснется принеобходимости.

– Подойдет, – сказал он, практически не раздумывая. –Если что – и защищаться проще, и отбиться можно...

И замолчал, невольно пригнувшись. Не так уж и далеко, наравнине, послышался ясно различимый то ли вой, то ли хохот – возникший сразу внескольких местах, кажется, удалявшийся.

– Тьфу ты, – сказал он, крутя головой, – давненьконе слыхивал... Гиены на охоту вышли. Гонят кого-то.

– Они же падаль жрут.

– Распространенное заблуждение, – устало сказал Мазур,сбрасывая рюкзак. – На самом деле – охотятся вовсю и отнюдь не за падалью.Пошли?

Он первым, пригнувшись, вошел под каменный свод. Метрах втрех от входа примостил у стены рюкзаки, поставил рядом автомат, отстегнулкарман и стал доставать банки с саморазогревающимся содержимым.