— С каких это пор ВБ лепреконами интересуется? —спросилаАйви, разглядывая остальные амулеты.

— С тех пор, как у начальства ум за разум зашел.

Айви пожала плечами, вытягивая из-под блузки распятие, чтобывызывающе пробежать металлическим колечком по белоснежным зубам. Ее клыки былиостры, как у кошки, хотя и не длиннее моих. После смерти Айви получитудлиненную версию. Я заставила себя отвести от них глаза, разглядывая вместоэтого металлический крест. Выполненный из прекрасно обработанного серебра, онбыл длиннее моей ладони. Айви лишь в последнее время начала его носить, желаядосадить своей матушке. Их отношения оставляли желать лучшего.

Я пощупала крошечный крестик у себя на стальных манжетах,задумываясь о том, как, должно быть, тяжело общаться со своей матушкой, еслиона немертвячка. За всю свою жизнь я встречала всего лишь нескольких мертвыхвампиров. По-настоящему старые избегают появления в обществе, а новые склоннывыставляться лишь до тех пор, пока не привыкнут избегать появления в обществе.

Мертвые вампиры полностью лишены какой-либо совести, являясьвоплощениями безжалостного инстинкта. Законам общества они следуют поодной-единственной причине — им нужен корм. И мертвые вампиры хорошо знаютзаконы. Их дальнейшее существование зависит от законов, которые, будь им брошенвызов, означают смерть или боль. Самый главный из этих законов— это,безусловно, не появляться на солнце. Для сохранения здравого рассудка вампирамежедневно нужна кровь. Им годится любой, и брать кровь у живых составляет ихединственную радость. Мертвые вампиры поразительно могучи, обладая невероятнойсилой и выносливостью, а также способностью вылечиваться со сверхъестественнойбыстротой. Их очень тяжело уничтожить, не считая традиционного обезглавливанияи прокалывания сердца осиновым колом.

В обмен на душу мертвые вампиры получают шанс на бессмертие.И этот шанс приходит вместе с потерей всякой совести. Самые старые вампирыутверждают, что в этом-то и есть самый смак: получить способность удовлетворитьсвои плотские потребности и не испытать никакого чувства вины, когда кто-тоумрет, чтобы дать тебе удовольствие и еще день продержать тебя в здравомрассудке.

Айви одновременно обладала и вампирским вирусом, и душой, пребываяв ловушке на нейтральной территории, пока она не умрет и не сделаетсянемертвячкой. Даже не будучи столь могучей и опасной, как мертвый вампир, Айвивсе же имела возможность ходить под солнцем и поклоняться без боли, отчего еемертвые собратья ей завидовали.

Металлические колечки ожерелья Айви ритмично защелкали нафоне жемчужных белков ее глаз, и я с заученной сдержанностью проигнорировала еечувственность. Айви нравилась мне куда больше, когда солнце сияло в небе, и оналучше контролировала свои манеры сексуальной хищницы.

Мой феек вернулся, садясь на искусственные цветы в вазе,полной сигаретных окурков.

— Боже мой, — вымолвила Айви, роняя свой крест. — Феек?Денон, должно быть, жуть как озлился.

Крылышки Дженкса на мгновение замерли, прежде чем опятьнеистово задвигаться, сливаясь в одно пятно.

— Иди-ка ты в баню, Тамвуд! — визгливо отозвался он. —Думаешь, только у фей нюх имеется?

Я нервно вздрогнула, когда Дженкс тяжело сел на мою серьгу.

— Для мисс Рэчел всегда только самое лучшее, — сухо сказалая. Айви рассмеялась, и волоски у меня на загривке защекотало. Да, я скучала попрестижу работы с Айви, но порой она по-прежнему доводила меня до белогокаления. — Если ты думаешь, что я помешаю тебе с твоей мишенью, я могу отсюдауйти, — добавила я.

— Нет, — сказала Айви. — Ты мне не помеха. У меня тут всеголишь пара вязальных спиц в туалет загнана. Я застукала их за подстрекательствомк внесезонной игре. — Соскользнув к краю скамьи и не выпуская из руки бокал,она с явным чувственным напряжением там встала. Почти неслышный стонвыскользнул у нее из груди. — На вид они слишком дешевые, чтобы заклинаниемпереноса обзавестись, — добавила Айви, немного помолчав. — А на всякий случай уменя там снаружи большая сова. Если они разобьют окно и попытаются смыться, онаживо их прожует. Я здесь просто жду, пока они выйдут. — Потягивая «кровавуюМэри», Айви внимательно наблюдала за мной поверх ободка бокала. — Если успеешьвовремя свою мишень изловить, может, такси в центр города на двоих поделим?

Легкий намек на некую опасность в голосе Айви заставил меняуклончиво кивнуть, пока она уходила. Нервно теребя пальцами свисающий завиток,я решила, что сперва прикину, Что она сейчас из себя представляет, прежде чемзаберусь вместе с ней так поздно ночью в такси. Да, верно, для выживания Айвикровь теперь могла и не требоваться, однако было очевидно, что она по-прежнемуее жаждала. Публичная клятва о воздержании могла таким образом оказатьсяпобоку.

Одному из алкашей у стойки были принесены соболезнования,когда рядом с моим локтем осталось только два бокала. Дженкс все еще писклявымголоском выражал свой гнев.

— Расслабься, Дженкс, — сказала я ему, заботясь осохранности своего уха и серьги. — Феек в качестве наводчика очень даже меняустраивает. Феи без особого разрешения от профсоюза даже на корточки несадятся.

— А, ты заметила? — почти прорычал Дженкс, непрерывнопомахивая крылышками и щекоча мне ухо. — Всего лишь из-за какого-топричудливо-придурковатого стихотворения, написанного еще до Поворота однимпьяным жирягой, они считают себя лучше нас. Реклама, Рэчел. Вот в чем все дело.Главное— вовремя кому надо лапу подмазать. А известно тебе о том, что феи заодну и ту же работу больше фейков получают?

— Брось, Дженкс, — сказала я, смахивая с плеча волоски. —Скажи лучше, что там у стойки творится.

— А как тебе та картинка? — продолжал феек о своем, пока моясерьга вовсю раскачивалась. — Ты ее видела? Как

один из человеческих сопляков на фейскую студенческуювечеринку вломился? Те феи были так пьяны, что даже не поняли, что они счеловеком танцуют. И тем не менее они по-прежнему получают повышенные гонорары.

— Заткни фонтан, Дженкс, — резко произнесла я. — Кто там устойки?

Послышалось еле слышное пыхтение, и моя серьга закрутилась.

— Кандидат номер один— личный тренер по легкой атлетике, —проворчал феек. — Кандидат номер два чинит кондиционеры, а кандидат номер три—газетный репортер. Однодневки. Все трое.

— А как насчет того парня на эстраде? — прошептала я,стараясь не смотреть в ту сторону. — В ВБ мне дали только примерное описание,поскольку наша мишень, скорее всего, применяет маскировочный заговор.

— Наша мишень? — переспросил Дженкс. Ветер мигом пропал изего крыльев, а гнев— из его голоса.

Я решила за это зацепиться. Возможно, Дженксу всего лишьтребовалось, чтобы его подключили к делу.

— Почему бы его не проверить? — предложила я вместо того,чтобы потребовать. — Этот парнишка, похоже, не знает, с какого конца ему в своиволынки дуть.