При Калининском фронте, как и при других фронтах, были созданы управления контрразведки. Калининское возглавлял Николай Георгиевич Ханников, а отдел при 3-й Ударной армии – Александр Михайлович Давыдов. В эту армию и попали «свежеиспеченные» смершевцы. Кроме 3-й Ударной в состав фронта входили 4-я Ударная, 43-я армия и 3-я воздушная армия. Структура СМЕРШа была централизованной, то есть подчинялась не фронту, армии или дивизии, а своему вышестоящему начальству. Фронтом в то время командовал А. И. Еременко.

По прибытии представились начальству. Группа Светлова была определена в Великие Луки.

Город во время боев сорок первого и сорок третьего годов был сильно разрушен, жителей осталось мало. Однако заботой смершевцев была армия, а не гражданское население. На территории должен был работать НКВД.

Первым заданием для группы стала проверка партизанского отряда. Во время наступления Красной Армии партизаны активно действовали в тылу немцев, обстреливали автоколонны, взрывали поезда. Но и от гитлеровцев им досталось. Сначала каратели пытались окружить и уничтожить, потом отступавшая немецкая армия обстреливала леса из артиллерии и бомбила с воздуха. Отряд был частично уничтожен, частично рассеян. Отдельными группами по два-три человека просачивались через линию фронта.

Теперь смершевцам надо было профильтровать: не подосланы ли под видом партизан агенты? Перекрестные допросы, очные ставки. Времени потратили много, зато «подсадных уток» не было. Все годные к строевой службе были призваны в действующую армию.

После первой пробы сил пошли индивидуальные задания. Федору досталась проверка 356-й полевой хлебопекарни. Даже смешно! Он, контрразведчик, задержавший или обезвредивший не одного вражеского агента, должен проверять пекарей. Видимо, на лице его определилось неудовольствие. Да за кого его, боевого офицера, принимают? Однако начальник отдела сказал:

– Без хлеба русский солдат сыт не будет. Традиция у нашего народа такая. В последнее время бойцы и командиры жаловаться стали. Хлеб по качеству хуже пошел, да и буханки подозрительно легкие по весу. Если солдат голоден, какой из него вояка? Так что приложи все силы, подойди со всей ответственностью. Жду результатов.

Его товарищам поручили проверку боеготовности подразделений, а ему – хлебопекарня. Как-то обидно стало. Хорошо, никто из группы не подначивал.

Пекарня принадлежала 204-й стрелковой дивизии. Федор расположение подразделений уже изучил по карте, направился к месту дислокации. Уже в поселке нашел пекарню по запаху свежеиспеченного хлеба. Начальником хлебопекарни был крупный старшина лет пятидесяти, с бритой головой. Федор ему удостоверение предъявил.

– Контрразведка!

– У нас? – несказанно удивился старшина.

– Жалобы на пекарню. Проверка.

– Лучше бы шпионов ловили, – буркнул старшина.

Ничего в выпечке хлеба Федор не смыслил. С чего начать? Не зная сути, как выявить нарушение? Технологии нарушают или без фантазии муку крадут? Пока шли к вагончикам с печами, старшина портсигар достал, закурил.

– Угощайтесь.

В портсигаре папиросы. Рядовым и младшему составу – сержантам, старшинам – махорка положена. Папиросы офицерам выдают.

– Спасибо, не курю. А что за папиросы у вас?

– «Звездочка».

Федор не курил, но в куреве разбирался, среди офицеров курящих много было. Знал, что лучшая махорка – моршанская, папиросы – «Беломорканал» ленинградской фабрики имени Урицкого. «Звездочка» выдавалась младшему офицерскому составу – от лейтенанта до капитана включительно. Мелочь, но дьявол кроется в деталях, и на мелочи Федор всегда обращал внимание. Старшина мог купить в киоске Военторга, выпросить или обменять на что-либо у некурящего офицера. На фронте так делали. Ты мне свою махорку, а я тебе – пайковой сахар. Зарубку в памяти сделал, но вида не подал.

В вагончике, у печей, работавших на мазуте, суетились пекари. Солдаты в возрасте, годные к нестроевой службе. До пояса голые, только в фартуках да на головах замусоленные колпаки.

Тела мокрые, потные. Федор несколько минут у печей пробыл, сразу вспотел, дышать нечем, как в парной. Один из солдат доставал из печи формы с хлебом. Хватал рукавицами горячие формы, несколько шагов в сторону, переворачивал их на обитый жестью стол. Из форм вываливались еще горячие кирпичики хлеба. Запах одуряюще вкусный, рот слюной наполнился.

– Можно взять одну буханку?

– Конечно! Если желание есть, пройдемте в вагончик для отдыха. Сальце найдется, яйца Черчилля, колбаса американская.

Старшина подмигнул, явно намекая, что к перечисленному и выпивка найдется. Старшина, похоже, мужик умный, знает, как проверяющих встречать.

Федор взял в руку один из остывших кирпичиков ржаного хлеба. В соседней печи выпекали хлеб пшеничный. Но он шел на стол старшим офицерам – полковникам, генералам, а еще летному составу. На белый хлеб жалоб не было. Большая часть дивизии питалась хлебом ржаным, его Федор решил проверить.

– Где у вас весы?

– Найдем. Пройдемте.

Старшина провел Федора в вагончик, наподобие тех, что на полевых станах были. С места на место их буксировали грузовиками или тракторами.

– Присаживайтесь. Сейчас все найду.

Старшина вышел. Федору хотелось отщипнуть кусочек, попробовать. Но нельзя. Надо взвесить. Пойди докажи, что кусочек мизерный был, не на сто граммов. Старшина явился с подносом, покрытым чистым полотенцем, поставил на стол, жестом фокусника сдернул полотенце. На тарелках нарезанное сало, американская консервированная колбаса, а фактически паштет говяжий, омлет из яичного порошка. Солдаты пачки с порошком язвительно называли яйцами Черчилля. Получалось двусмысленно, но точно. И когда только старшина успел?

– Весов не вижу, – молвил Федор.

– Один момент! Рук не хватает. Да вы кушайте, не стесняйтесь.

Есть и в самом деле хотелось. Чай с бутербродом на завтрак он съел еще в семь утра. А сейчас уже полдень. Но воздержался. Старшина вернулся. В одной руке бутылка водки, в полотенце замотанная. Как же – политес понимает, чтобы бойцы не видели, а то донос настрочат, спаивает-де проверяющих.

– Вот, фронтовые сто грамм, а то всухомятку не пойдет.

– Старшина, вы плохо слышите? Где весы?

– Мигом! Будет!

Старшина ушел, и не было его долго, четверть часа. Полагал – не выдержит заезжий офицер, кушать начнет, водочку пригубит. А там не до проверки будет. Но все же принес. Допотопные, еще дореволюционного изготовления.

– А как же вы поступающую муку взвешиваете?

– У нас большие весы есть, до трехсот килограммов взвешивать можно. Только зачем? Мешки с мукой стандартные, семьдесят килограмм, на них бирка есть, как положено.

– Принесите мне накладные: поступление муки, отгрузка хлеба в подразделения.