Были практические занятия, стрельба, физподготовка. Федор понял, что Абакумов зря времени не теряет, к моменту официального приказа о создании СМЕРШа хочет иметь уже подготовленные кадры, костяк. И проверить учебное подразделение никто не вправе. Управление Особых отделов – закрытая тема даже для НКВД, особо секретная структура.

Из парней в гражданском тут же готовили диверсантов и разведчиков, планируемых для заброски в немецкий тыл. Периодически проводили тренировки, одинаково полезные обеим сторонам. Группе будущих диверсантов ставили задачу проникнуть на охраняемый объект, а группе контрразведчиков – их обезвредить на путях подхода, не дать произвести подрыв. Боевые мины, конечно, не использовались, имитация взрывпакетами. Но в остальном взаправду. С силовыми задержаниями, преследованием. Никто не хотел уступать, иногда до рукопашных доходило, но без членовредительства. Диверсант по-любому должен был замаскироваться, пройти, выполнить задание. Случись задержание настоящими немцами – отбиться, со стрельбой или без, и уйти. После учебных акций следовал разбор «полетов». Обе стороны делали ошибки, но с каждой неделей их становилось меньше.

Федор приятельствовал с Багрянцевым. Парень умный, все на лету хватал, сильный физически. Только знаний специальных было мало. После школы и срочной службы в конвойных войсках по комсомольской путевке в НКВД попал. Потом краткосрочные курсы – и в военную контрразведку. Успел послужить год в Подмосковье. Даже в нескольких боях участвовал, когда возглавил атаку вместо погибшего командира роты.

Иногда Федор делился знаниями. Например, с пеленгаторами в учебной группе не успел столкнуться никто. А Федор имел опыт, как говорится, из первых рук, от одного из разработчиков. Алексей, так звали лейтенанта, слушал, задавал вопросы.

Иные ставили Федора в тупик, не хватало радиотехнических знаний, но он же не технарь.

А потом все услышали по радио голос Левитана об окружении и разгроме немецкой группировки фельдмаршала Паулюса под Сталинградом. Ликованию военнослужащих не было предела. Командование объявило торжественное построение, поздравило бойцов и командиров с военной победой. Конечно, славили Сталина как великого Верховного главнокомандующего.

После построения дали отдых, а на ужин – компот и булочки, которых бойцы не видели два предшествующих года. Подошло первое января 1943 года. И вновь новость – о введении в Красной Армии погонов. Некоторые военнослужащие недоумевали. Как же: погоны были в царской армии, в гражданскую офицеров презрительно называли «золотопогонниками». А тут – погоны, гвардия… Но мысли держали при себе.

И занятия, занятия. Не со всеми постулатами Федор соглашался. Вот взять методы допроса. Главное было – получить признание как главное доказательство вины. А Федор считал – важнее улики, вещественные доказательства. Кроме того, выбить пытками признание несуществующей вины можно у любого. Пытки законом не запрещались, потому как признавший вину все равно долго не жил, максимум несколько дней, до заседания Особого совещания, у которого вердикт был один – расстрел.

Федор полагал, что главное – сломать разведчика или диверсанта психологически. Допрос – это всегда противостояние двух сторон. Удастся морально сломать противника, можно получить важные сведения. Понятно, что цель любого допроса – получить данные о вражеской группе, сообщниках, пособниках, способах связи, переданных данных. Но сломленного психологически можно склонить к сотрудничеству и, чем черт не шутит, вести через перевербованного агента радиоигру. В начале войны этим пренебрегали, а зря.

Вполне возможно поставлять в немецкий радиоцентр дезинформацию, очень похожую на реальные данные. Конечно, немцы перепроверят по другим источникам. А если таких источников, работающих под контролем нашей контрразведки, несколько? Разведданные стекались в штабы армий, групп армий. На основании добытых разведкой сведений делались прогнозы о дальнейших действиях противника. В попытке противодействовать начинались передвижения войск, подтягивание резервов из тыла. А удар приходился в другое место – прорыв на ослабленном участке, успешное развитие наступления.

Игра тонкая, но эффективность высокая, исчисляемая тысячами жизней бойцов, сохраненной боевой техникой.

Наступила весна, на фронтах – затишье. А как наступать или вести активные боевые действия, если после снежной зимы все дороги развезло, в траншеях воды по пояс? Подвоз продовольствия, боеприпасов обеим воюющим сторонам затруднен до чрезвычайности. Даже самолеты летали редко, аэродромы в большинстве с грунтовым покрытием. Но и здесь у немцев преимущество. Наладили выпуск решетчатых металлических листов, соединенных между собой, укладывали на взлетно-посадочную полосу. Не всякий бомбардировщик такая полоса выдержит, но истребители и штурмовики летали.

Службы вещевого снабжения наконец-то завезли погоны – как полевые, защитного цвета, так и для парадно-выходной формы. Только у командиров, что «на земле» служили, такой формы не было. У штабистов да генералитета только.

Девятнадцатого апреля объявили всеобщее построение, на котором зачитали Постановление Совета Народных Комиссаров № 418/138 СС о создании Главного Управления контрразведки СМЕРШ, начальником – комиссар второго ранга В. С. Абакумов. Создание готовилось давно, не зря командиров собрали в учебный центр, проводили обучение. Вскорости заменили удостоверения с надписью «НКВД» на похожие «корочки» с аббревиатурой «ГУКР СМЕРШ».

Почти сразу началось распределение офицеров по армиям, фронтам. Обученные сотрудники составляли костяк, их назначали командирами групп. А уже в состав групп включали простых офицеров из числа бывших сотрудников военной контрразведки, выписанных из госпиталей офицеров-фронтовиков, ограниченно годных к строевой службе. Почему-то считалось, что служба в контрразведке была более спокойным местом, чем передовая. Жизнь опровергла эти мнения. Служба оказалась опасной, полной риска.

В среднем оперативник служил три месяца, выбывая по смерти или ранению.

Федор вместе с Багрянцевым и несколькими офицерами попал в одну команду под руководством Светлова. Дальновиден был капитан. Мало того что перетащил из других служб в УОО толковых офицеров, ухитрился наиболее опытных в свою команду определить. Федор понял: не обошлось без «волосатой руки» в руководстве. Но в общем – на благо делу. О том, на какой фронт едут, никто до поры до времени не знал. Погрузили в теплушки – и в путь. Светлов на вопросы не отвечал, улыбался загадочно.

– Секрет, позже узнаете.

Но Федор Дмитрия достаточно хорошо знал, понял: хитрит. И только когда эшелон миновал Москву, Федор догадался: едут на север, в сторону Калинина. С тех пор как Казанцев получил приказ о переводе и уехал в Москву, на Калининском фронте произошло много перемен. В конце ноября фронт начал проводить Великолукскую операцию, в ходе которой наши войска вышли и в двух местах перерезали железнодорожную ветку, связывающую немецкие группы армий «Центр» и «Север», а 17 января освободили Великие Луки. Одновременно с Калининским наступал и Западный фронт. В результате наступления удалось продвинуться на 130–160 километров. Десятого марта 1943 года освободили город Белый.