— Аля… Аля… — стонал он ей в губы, — малышка моя, как же я в тебя влюблен…

Стоп! Влюблен? Он сказал, что влюблен в нее?!

Алька замерла, не в силах поверить услышанному.

За прошедшие две декады она почти уговорила себя смириться с тем, что Агниэль нуждается в ней. Что он привязан к ней магически — из-за своего зверя. Что в его зависимости от ее присутствия есть место симпатии, дружбе, влечению — но не любви. А теперь, когда она почти убедила себя, что придется довольствоваться малым, — он говорит, что влюблен?!

Агниэль не сразу смог остановиться. Не сразу понял, что девушка в его руках закаменела, перестала отзываться на его ласки. Но когда осознал — не удержался от стона. Руки его непроизвольно опустились.

— Что случилось, Арейя? — тихо, тоскливо прошептал он, вглядываясь сквозь ночную темноту в ее широко распахнутые глаза.

— Ты заговорил о любви, Агниэль.

В эмоциях девушки мужчина уловил обиду, недоумение пополам с непониманием, недоверие. И вот это недоверие — Драконья Праматерь! Снова недоверие! — полоснуло по его обнаженным чувствам, как самый острый клинок. Первым желанием было закрыться. Отстраниться. Защитить только-только пробуждающееся нежное чувство от холодного настороженного взгляда. Но — он уже не мог и не хотел прятаться. Вместо этого Агниэль взял ладони Алии в свои руки. Притянул и приложил к груди. Попросил хрипло:

— Закрой глаза.

Алька послушно зажмурилась. И он продолжил:

— Там, на Драконьей поляне, ты сумела прочесть мои чувства. Сумела принять и разделить их, когда я был драконом. Прислушайся, Арейя. Возможно, ты сумеешь и сейчас почувствовать меня? Убедиться в моей искренности?

Алия не стала ни спорить, ни отказываться. Ей и самой хотелось убедиться в правдивости услышанных слов. Но, как ни старалась, она не смогла ощутить ничего, кроме гулких ударов его сердца, неровного дыхания и прикосновения ладони, которой прижимал он к груди ее руки.

Тяжело вздохнув, она отстранилась от мужчины, призналась, глядя мимо его плеча в темное окошко:

— Извини. У меня ничего не получилось.

Огненный и сам знал ответ.

— Это ничего, — попытался утешить он то ли себя, то ли Альку. — Ты непроизвольно создала эмпатический щит. Видимо, мои слова стали для тебя слишком большой неожиданностью.

Алия замялась, не зная, что ответить, но тут в дверь их уединенного убежища постучались:

— Эй, Алия, Агниэль, вы там? — раздался голос Саргиэля. — Прилетели драконы-стражники, интересуются, где им размещаться.

— Да, мы тут, — отозвалась Алька, видя, что Агниэль все еще не в силах справиться со своими эмоциями. — Сейчас спустимся.

— Я хотел, — Агниэль запустил руку куда-то за пазуху, — подарить тебе это.

Он протянул девушке раскрытую ладонь, на которой оказался изящный кулон из ограненного в форме капельки камешка на тонкой цепочке. В темноте невозможно было разобрать цвет украшения. Даже не видно было, есть застежка или нет.

— Позволь, я помогу тебе надеть его. — Мужчина оторвался от верстака, на который опирался, и сделал шаг к Алии.

— Да, спасибо. Чудесное украшение, — она развернулась к рыжему гиганту спиной и собрала распущенные и слегка растрепанные волосы в кулак.

— Это не просто украшения, Арейя, — его руки легли на ее плечи, потом скользнули назад, к затылку. — Даже люди у нас не носят простых украшений. Каждое имеет смысл, а часто еще и магическую силу.

— А какой смысл имеет это украшение? — поинтересовалась Алька.

— Такие камни носят все драконы, чья стихия — огонь, а так же их Избранницы и первые сыновья. Благодаря этому артефакту я всегда смогу почувствовать, где ты находишься. Надеюсь, ты не против?

— Не против. Я благодарна тебе, Агниэль. Знаю, что ты хочешь позаботиться о моей безопасности.

— Это так, Алия. — Огненный уткнулся носом ей в маковку. Выдохнул и договорил: — Но еще мне хотелось порадовать тебя. Сделать тебе приятное. При свете дня это украшение смотрится очень красиво.

Алька повернулась, оставаясь в кольце его рук. Всмотрелась в мерцающие, словно костер в степи, глаза мужчины. Похоже, ее эмпатический щит ослабел, потому что она вдруг почувствовала, насколько сильно он хочет быть рядом с ней. Насколько огорчен ее реакцией на его признание. Даже внутренний зверь Агниэля, на миг прикоснувшийся к ее ладоням, казалось, излучал грусть и искал утешения. Алька сделала лучшее, до чего смогла додуматься в этот момент: притянула к себе голову рыжего гиганта, сама при этом вставая на цыпочки. Прижалась к его губам коротким нежным поцелуем.

— Твой подарок — лучшее украшение в моей жизни, — шепнула она. — Я буду беречь его.

Мужчина в ответ на миг прижался лбом к ее лбу.

— Пора идти. Нас ждут, — с сожалением напомнил очевидное.

Вместе они спустились вниз, вышли на террасу. Алька догадывалась, что Агниэль еще вернется к начатому разговору, и втайне радовалась, что у нее появилось время, чтобы понять, какие чувства всколыхнулись в ней, когда она услышала признание Агниэля. Первое признание в ее жизни.

* * *

И пришло, и сбылось, и случилось.

То ли грянул на озере лед,

То ли юность моя возвратилась

И теперь никуда не уйдет

Эти белые плечи крылаты.

Воздух громкой капелью звенит.

«Как ты жил, — говорит, — без меня-то?»

Ведь не просто же так говорит.

«Так и жил, — отвечаю, — в разлуке.

Так и жил, — говорю, — пряча грусть».

И целую холодные руки,

И как будто впервые боюсь.

И смотрю на нее виновато,

Будто можно обидеть, любя.

«Как ты жил, — говорит, — без меня-то?»

«Я не жил, — говорю, — без тебя».

(Диомид Костюрин)

Как выяснилось, драконы-стражники прибыли не одни. Каждый из двадцати стражников принес с собой прочную деревянную клетку, в которой находился один шилсанг. На Алькин взгляд, шилсанги, скальные хищники, больше всего напоминали странный гибрид саблезубого кугуара с небольшим птеродактилем. Этакие клыкастые крылатые милашки, пятнистая шерсть которых походила на лиловый снег горных склонов с частыми вкраплениями темно-коричневых каменных осколков.

Как объяснил Алие Тэрриэль, шилсанги чаще других обитателей южных гор становились жертвами горных демонов: они не имели природной защиты от внушения и легко «велись» на иллюзию добычи.

Драконов-стражников и их подопечных разместили в палаточном лагере на одной из полян парка, окружавшего дом Агниэля, в привычных для этих воинственных мужчин походных условиях.