- Ты понимаешь… Я так долго этого хотела… И теперь… Растерялась, – говорит Татка.

Я киваю. Ага. Понимаю. Сама такая же. Сначала сделаю, а потом теряюсь.

Вот как сегодня утром, например…

Немного остыв и обдумав ситуацию, я все же прихожу к выводу, что папаша-то у Зверят не так уж не прав. Просто пытаюсь поставить себя на его место. Увидеть себя со стороны… И картинка… Ну, так себе, если честно. Очень так себе.

И правильно я не осталась там, не начала оправдываться.

Да и не в чем мне.

Это если мальчики считают, что они в чем-то провинились перед отцом… Вот пусть и оправдываются.

А я – пас.

И вообще. Думаю, стоит взять паузу с ними. Если вообще, не прекратить все.

С утра-то я на эмоциях решила, что пошли бы они нахер…

Потом, вспоминая нашу ночь бешеную, и тот кайф, что с ними испытываю, вроде как и смягчаюсь. А теперь вот опять.

Слушаю Татку, осторожно, краснея, рассказывающую подробности своего первого секса с мужиком, гораздо старше себя, который, вроде, должен быть опытным в этом плане, а , блин, все равно, скорее всего, больше о себе думающем, чем о ней…

Я отчего-то злюсь. Причём, огульно на всех. И на Сергея Юрьевича, и на близнецов, и на их папашу, и на парней из группы…

И вот честно, если б не надо было мне к шести на работу, вытащила бы растерянную Татку погулять. И тяпнуть. И, возможно, еще одну татуху сделать. Короче, отвлекала бы ее, как могла. Нравится она мне.

Такая искренняя, с одной стороны безбашенная и жесткая. А с другой – ранимая до невозможности, хрупкая. Я, по сравнению с ней, мамонт неуклюжий. Вон, с утра шлюхой обозвали, а я встряхнулась – и пру дальше. Только на укол толстой кожи поморщилась.

А она – прям цветочек… Тонкая такая, изящная. Я вспоминаю медвежью фигуру ее сводного братца, а теперь, похоже, любовника, Сергея Юрьевича, его огромные лапы, его тяжелый взгляд… Блин…

Гад неуклюжий.

- Тебе совсем не понравилось, что ли?

- Нет! Ну что ты! – тут же вскидывается Татка, - мне понравилось! Очень! Я… Я даже не думала, что так бывает… Он такой… Знаешь, исцеловал меня везде, говорил такое, знаешь… Я за все время, что мы вместе жили, столько слов от него не слышала!

- Ну и чего ты тогда?

- Не знаю… Мне надо… Мне надо подумать.

- Не хочешь с ним быть?

- Хочу!

- Нифига не понимаю, - заключаю я, а потом резко отклоняюсь еще назад, так, чтоб меня не видно было из рекреации.

В дальней стороне показываются две высокие плечистые фигуры, целеустремленно идут прямо к кабинету, в котором у нас сейчас должна быть пара.

Блин! Зверята! И чего тут забыли? Хотя, глупый, конечно, вопрос…

- Татка… - шиплю, чуть ли не под батарею заползая, - прикрой…

После этого, под прикрытием оранжереи, по-пластунски выбираюсь прочь, прячусь за угол.

- Зверята! Кого ищете? – звонко спрашивает Татка, моментально становясь собой прежней.

- Привет, - парни подходят к ней, сканируют пространство, - а то ты не в курсе. Элька где?

- Нифига себе, номер! – удивляется Татка, - а она не с вами разве ушла вчера? Мне Сергей говорил…

- С нами, бл*… Не приходила, что ли?

- Нет. Она, наверно, отсыпается в общаге. Были там?

- Нет.

Они коротко прощаются и уходят, слава богу, не спросив никого из однокурсников про меня. А то не особо хорошо получилось бы.

Я ползу обратно.

- Ну а ты чего прячешься? – Татка уже пришла в себя, усмехается, и я рада ее возвращению. Та бессмысленная овца мне вообще не нравилась.

- Да поссорились… - хриплю я, - видеть не хочу.

- Ну, тогда пошли, – кивает Татка, - последняя пара, а потом быстро сваливай. Они, скорее всего, сгоняют в общагу, поспрашивают и оставшееся время по городу тебя поищут. А потом вернутся сюда.

- Ага…

Мы идем на пару, где я даже понять не могу, что говорит преподаватель, настолько мои мысли не здесь.

После окончания осторожно выхожу вместе с Таткой на крыльцо, готовая к тому, что надо будет убираться огородами опять.

Если караулят, то надо успеть назад, и в окно первого этажа, блин, выскочить. Это хорошо, что у нас окна огромные в вестибюле прямо на стоянку, всех видно прекрасно!

Зверят не вижу.

Зато Сергея Юрьевича – во всей красе.

Указываю на него Татке.

Наблюдаю, как светлеет ее лицо, как улыбка, чудесная, искренняя, освещает ее, и успокаиваюсь.

Нормально все у них будет. Если Сергей Юрьевич не лажанет, конечно. Она в него влюблена, как кошка, дураком надо быть, чтоб накосячить.

Потом слышу гул моторов, на стоянку въезжают Зверята, тормозят возле моего босса. Здороваются.

- Так, я пошла, - прощаюсь с Таткой, бегу к туалетам на первом.

Ну их нафиг.

На Мира СТО видно отовсюду. Большое здание, ничем от других таких же мастерских не отличающееся.

Нахожу Геннадьевича, представляюсь.

Геннадьевич, мужик в возрасте, хмурый и грубоватый, выразительно оглядывает мою мелкую фигуру.

- Переодеться есть во что?

- Нет… А что, так сразу вот… Работать?

- Конечно, сразу! Или ты , как проститутка, тест-драйв хочешь?

Я молчу. Стыжусь. Ну вот реально, могла бы про это подумать. И о том, что меня могут не просто собеседовать. А сразу припрячь. Рекомендации мои ему без надобности, сказала же, что от Сергея. Этого, похоже, хватит на первый раз.

Проклятые Зверята, все мысли из головы выбили!

- Ладно, пошли, у меня там комбез есть чистый. Утонешь в нем, конечно, но другого нет.

- Спасибо большое!

- А вот говнодавы твои в тему тут будут, - он одобрительно смотрит на мартенсы, и я плачу внутри. Их жаль невероятно. Потому что прекрасно знаю, что уделаю их просто в ноль. Но деваться некуда. Надо держать лицо. Работа мне нужна, а такая классная, моя любимая, тем более.

Переодеваюсь в комбез, подкатываю рукава и брючины, подхватываю волосы косынкой, пуговицы заканчиваются немного выше лифчика, и в целом вид у меня пугающе-развратный.

Комбез висит, как половая тряпка, ноги и руки торчат, титьки практически наружу.

Геннадьевич осматривает меня без удовольствия.

- Пиздец, бл*. Боец ничего лучше придумать не мог. Ладно. Пока на подхвате постоишь. Не вздумай вылазить к клиентам в таком виде. А то за плечевую примут. А у нас серьезная контора, без баловства и блядства, поняла меня, мартышка?