был чат с дьяволом. Он заставил ее пообещать связываться с ним в безвыходных ситуациях до панической реакции. Не так-то это легко, потому что до сих пор большинство внутренних криков о помощи она формулировала бессознательно. Хотелось верить, что ей поможет кто-нибудь специализирующийся на этих тонкостях. К счастью, сегодня как раз подходящий день для подобных вопросов: днем у Моны была назначена встреча с психоаналитиком. Будет смешно, если она не научится вовремя замечать свои стрессовые рефлексы. Как минимум, чтобы дать Бальтазару время успеть надеть штаны. Хотя… Мона прикусила губу, заходя с этой мыслью под душ… один раз взглянуть не помешает.

Да что с ней стало? Предполагается, что жизнь молодой ведьмы не должна быть захватывающей, поскольку силы, возможности и задачи росли лишь со временем. Ей еще нет и тридцати, а она уже связана с демоном, дружит с оборотнем и вампиром, играет в шарады со скелетом, а ко всему прочему теперь и телефон зазвонил.

Мона только что вышла из ванной, на всякий случай завернувшись в несколько полотенец. И с недоверием уставилась на светящийся дисплей смартфона.

– Да быть не может, – прошептала она. Нервно оглянулась через плечо – Бальтазара нет. Затем с облегчением вздохнула и переборола дискомфорт, который вызвало у нее сообщение.

Дежурная часть – разумеется, она ведьма и обучена действовать в чрезвычайных ситуациях. Во всяком случае, она обладала элементарными знаниями об изгнании демонов и получила степень по проклятиям. Тем не менее это постановление ее удивило. Ее диплом блистал неудовлетворительным множеством отметок «Удовлетворительно» для подобной ответственности. Впрочем, ведомство иногда принимало особо странные решения, оправдывая свое название – «ОВО: Особое ведомство особенных». От варианта «Ведомство нечисти» отказались – альтернатива никому не понравилась, но слово «люди» не подходило, как и слово «лица» не охватывало всю целевую группу.

Именно Германия начала сортировать магический мир по папкам с этикетками и каталожными карточками. После обнародования факта о существовании паранормального здесь сразу словно из ниоткуда возникли новые законы и правомочия. Педантичность немцев манила внешне идеальной работой и безопасностью. В дополнение к правам человека создали права нежити, распространяющиеся на всех, от бугименов до оборотней. Такой роскоши прежде не было даже на своеобразных судах среди сверхъестественных существ – так что система ОВО с легкостью прижилась. Отсутствие смертной казни и тысячи параграфов для лазеек и запасных ходов – настоящая находка для юристов.

Однако тату Моны благодаря этим законам считались нелегальными, как и ее колдовской огонь, как и ее архидемон.

Потрясающе, и эта ответственность прилетела ей именно сегодня, в день с и без того максимальной нагрузкой, а может, и именно поэтому. Словно по волшебству у нее опять зазвонил телефон – правда, этого звонка она ждала.

– Привет, мама, – пробормотала Мона в трубку, от души зевнула и побрела на кухню. Там ее дожидался свежесваренный кофе. Она сразу включила громкую связь и склонилась над дымящейся горячей кружкой, вдыхая аромат так, будто от этого зависела ее жизнь. Все равно ей не удастся вставить ни слова.

– Ну что-о-о, сокровище мое? Как все прошло? Я смотрела открытие выставки в прямом эфире. Получилось действительно грандиозно! Фейерверки, пресса. Столько народу. Наверняка было захватывающе. Ты тоже присутствовала? Ну конечно присутствовала. Или нет? Вечно ты все пропускаешь! Ты улизнула? Из-за ночной смены? Главное, не испорти все только из-за того, что снова халтуришь. Переезд стоил очень дорого. Ты же знаешь, что все можешь, дочка, тебе просто нужно захотеть.

К счастью, мать не услышала громкий стон Моны. Она попыталась утопить нарастающий гнев в кофе, а потом слезла со стула, чтобы вернуться в гостиную, крепко сжимая в руках чашку.

Проблема Моны никогда не заключалась в «захотеть». «Смочь» – вот где все рушилось. Но ее мама никогда этого не понимала. Любая попытка поговорить об этом заканчивалась ссорами и упреками – Мона якобы упрямится, попирает свое наследие, не ценит усилий, которые пришлось приложить семье ради нее. Ведь именно ради нее они вынуждены были переехать в деревню и держаться в тени. Мона родилась вундеркиндом – первая ведьма с активными силами в роду… вот только вундеркиндом ее считали лишь тогда, когда у нее все получалось. Впрочем, ей никогда не удавалось оправдать мамины ожидания. А беседа уже свернула в то же русло, хотя Мона сказала не больше двух слов. От осознания этого с пальцев посыпались мелкие искры, одна из них попала в кофе, в результате чего напиток тут же вскипел и запузырился.

– Блин, блин, блин!

– Что такое, любимая?

– Ничего, мама. – Она быстро поставила кружку на тумбочку. Как и во время любого телефонного разговора, ей необходимо было собраться, чтобы не выйти из себя. Она снова оглянулась – архидемона нет. Интересно, когда она переступит эту грань? Что нужно, чтобы он появился?

– Ты видела анх[12]?

– Что? – переспросила сбитая с толку Мона.

– Ну, в фейерверке. Они сделали залп, и в небе появился анх, ты ведь должна была видеть. И как он потом разросся. Я даже тут почувствовала. После этого целых три дня светило солнце. Небо просто сияло. Наверняка из-за большого выплеска хорошей энергии. А нельзя повторить это здесь с другими символами? Потому что, говорю тебе, у нас сейчас ужасно мрачно.

Мона ощущала дикую потребность высказаться по поводу маминых умозаключений, но ее «Мама, магия так не работает» в итоге вылилось бы в новую ссору, а ей сейчас не до этого.

Существовала одна проблема, которая оценивалась от уровня маленькой до средней: мать Моны не была ведьмой. Она была совершенно обыкновенной женщиной, которой нравилось забавляться с картами таро и драгоценными камнями. И, даже обладай она тавматургическим даром, чистка горного хрусталя вряд ли бы ей помогла. Эзотерика домохозяек настолько же эффективна, как микроэлементы в сахарных шариках.

Поэтому, вместо того чтобы сражаться с ветряными мельницами, Мона отправилась к своему шкафу и выбрала максимально мрачный наряд, чтобы подчеркнуть настроение. Сегодня ей предстоял давно необходимый визит к психоаналитику, а значит, наконец можно надеть что-то другое, кроме синей униформы. Она срочно нуждалась в парочке черепушек, красных нечитаемых надписях и рваной коже.

– И какие же там люди? – спросила мама.

– Люди?

– Твои коллеги!

– Эм… Приятные, очень приятные.

– Ага, – последовал короткий ответ.

Предвидя, к чему это приведет, Мона выдавила из себя:

– А что?

– Ах, я чувствую такие темные вибрации. Сама знаешь, как другие всегда вредят тебе своими негативными мыслями.

У Моны все сжалось в животе. Ей почти хотелось, чтобы мама действительно смогла уловить демоническую ауру Бальтазара. Само собой,