фонарем. Вокруг лампочки кружила дюжина растерянных мотыльков, подлетающих то ближе, то дальше из-за постоянного чередования света и тьмы. На удивление холодная июльская ночь заставила Мону поежиться, несмотря на кожаную куртку. Стоило выбрать не такое глубокое декольте.

– Выглядит не очень хорошо, – проворчала она, глядя в смартфон.

– Почему? – Борис развернулся и тут же снова навис над ее плечом.

– Видишь эту красную область? GPS только что актуализировался, и ровно в этом радиусе нам надо очистить местность. Это может занять время… в четыре начнет светать, а в пять взойдет солнце.

– Ах, это. – Он тихо фыркнул. – Амброзия, дорогая моя. Пару солнечных лучей я выдержу. Не переживай. На крайний случай у меня в рюкзаке есть светоотражающее одеяло.

– Мм? – вопросительно протянула Мона, и Борис неестественно рассмеялся.

– Жутко, знаю, знаю. Завернуть труп в серебряное одеяло и унести. Бену не впервой.

– Предпочел бы обойтись без этого, – сообщил тот, глядя на парк и почесывая задницу. Перед ними простиралась чернота деревьев и кустов.

– Просто на крайний случай. – Борис скрестил руки на груди, и Мона положилась на его опыт. Если с рассветом он вспыхнет, она, увы, последняя, кто сумеет его потушить.

– Ну, тогда пошли, чем быстрее приступим, тем лучше, – позвала она и сошла с тротуара в тени парка.

Все трое беспокойно вглядывались в темноту, которую создавали только деревья ночью. В тот момент Мона была более чем рада, что взяла этих двоих с собой. Это место излучало мрачную ауру, и, вероятно, это как-то связано со срочным вызовом. Одна мысль о том, чтобы очищать парк с Бальтазаром… если она призовет его сюда, то наверняка очутится в чистилище.

Мигающие фонари, выкрученные лампочки, между листьями светились тусклые огоньки, остальную часть парка поглотила чернота. Борис и Бен молчали, как будто кто-то сильно прибавил громкости окружающему миру. Каждый шорох проносился по полянам, подобно раскату грома. Неожиданно в ветвях деревьев раздался громкий треск. Звук заставил Мону вздрогнуть. Тени прыгали с куста на куст. Мурашек на ногах Моны не касался даже легкий ветерок, однако кроны деревьев раскачивались из стороны в сторону, словно движимые невидимой силой. Идти по парку было все равно что заглянуть в ад. Тьма ограничивала видимость, по сырой траве струился тонкий туман. Белая масса влаги целенаправленно обтекала кусты и скамейки. Издалека доносился собачий лай, а где-то за ними заплакал ребенок, ночной ветер или все-таки просто собака? Действительно, так и манит прогуляться.

В поисках поддержки Мона нащупала руку Бена, и, заметив этот жест, Борис сжал ее вторую ладонь.

– Уверена, что это обыкновенное очищение? – прошептал он прямо ей на ухо.

– Ты что-то видишь?

– Ничего необычного, хотя это городской парк Франкфурта. Определить «необычное» – тут это легче сказать, чем сделать. Кукольные головы вон там, в траве, определенно можно так описать.

Усмехнувшись, она покачала головой, и Борис вздохнул.

– Повезло, не хотелось бы мне рассматривать их внимательнее. В моей секции есть одна фарфоровая кукла, и в полнолуние она начинает разговаривать, точнее, называет меня мамой и… – Мона почувствовала, как Бориса охватила дрожь, и теперь уже он придвинулся к ней поближе.

Так они и шли, рука в руке, Моне казалось, что они вообще не продвинулись вперед, однако, бросив взгляд через плечо, поняла, что их поглотила чернота парка. Что бы здесь ни случилось, все уличные фонари перегорели.

– Это опять какие-то темномагические штучки? – заскулил Бен, разглядывая одну из ламп, мимо которых они проходили.

– Нет, не думаю. Не в простом же городском парке, да и зачем? А ты что-нибудь видишь?

Бен качнул головой:

– Но чую.

– Что? – с любопытством спросила Мона.

– Ну, его. Тут пахнет десертом, и от корицы у меня щекочет в носу. – Бен указал на Бориса, и тот сразу цокнул языком.

– О, прошу прощения, что для сего джентльмена мой аромат слишком хорош.

– Хорошим я бы его не назвал. У тебя сегодня какие-то планы или что?

– Нет, от меня пахнет как обычно! – оскорбленно воскликнул Борис, и Мона удивленно его понюхала. К тому времени она уже привыкла к его аромату и тоже не ощутила разницы.

– Ничего подобного, запах намного слаще, чем всегда, и это бесит. – Подтверждая свои слова, Бен потер нос.

– Что за невежда.

– Нормальная у меня одежда, – глухо откликнулся оборотень.

Громкий стон Бориса эхом разнесся по дорожке перед ними, и у Моны почему-то появилось желание спрятаться. Считалось, что готы любят долгие прогулки по кладбищам, но это не делало их менее зловещими, к тому же Мона умела видеть призраков. Так что к такого рода жути она так и не привыкла. И когда Борис вдруг ее отпустил, она вздрогнула всем телом. Если бы не рука Бена, за которую она цеплялась, то она бы точно призвала архидемона.

– Фууууууу! – неожиданно взвизгнул Борис, поднял ногу и уставился на полупустой раздавленный стаканчик йогурта, прилепившийся к подошве его ботинка.

– Борис, осторожно, это не обычный йогурт, – предостерегла его Мона, и он мгновенно застыл. Она отпустила Бена и присмотрелась внимательно. Наконец-то признак вполне нормального очищения. А она-то уже готовилась к худшему. Всему виной эта темнота. Может, тут на самом деле замешана темная магия или проклятие, наложенное на определенную территорию. Но это заставило Мону вздохнуть с облегчением.

Борис не понимал, что происходит.

– Что, прости?!

– Демоны. Мы здесь для очищения, забыл? Нужно вести себя осторожно.

– И как это связано с куском пластика?

Мона внимательно огляделась, потом достала свой смартфон и посветила на тропинку перед ними.

– Вон! – воскликнула она и показала на пустую банку.

– Вон, что вон? – вспылил Борис.

– Знаю, раньше наверняка все было иначе. Но во время очищения очищают предметы, в которые вселились демоны и…

– Хочешь сказать, что все это дерьмо одержимо демонами? – Его голос сорвался, и теперь он так отчаянно затряс ногой, что стаканчик отлепился, отлетел в сторону и врезался в дерево. По крайней мере, ожидалось, что так будет. Но вместо этого он с шипением прошел сквозь ствол и оставил после себя слабо светящуюся синим светом дыру.

– Борис! Я же сказала, чтобы ты был осторожнее!

Дрожа, он опустил ногу, однако затем передумал, опять поднял ступню и указал на свою кроссовку.

– А-а во-во-во-вот это? Ч-что мне де-делать с остатками йогурта? – заикаясь, пролепетал парень.

Мона не сдержала смех:

– Все в порядке, только стаканчик. Молочные продукты устойчивы. Наверное, дело в дьявольском производственном процессе, без понятия.

Борис снова с облегчением опустил ногу, но энергично вытер подошву о газон рядом с дорожкой и выругался.

Мона осветила площадь перед ними, и тут парк вдруг