Глава 16. Демонический рейв

Еще несколько недель назад Мона вела небольшой ежедневник с красивыми надписями, печатями и полностью нарисованным от руки дизайном. К этому моменту страницы ее дневника превратились в сплошные хаотичные записи. Она пыталась найти закономерность в демонических чрезвычайных ситуациях, чтобы снять этот груз с Бальтазара и себя самой. И сейчас обстоятельства ее озадачивали.

Мона сидела за своим письменным столом. Ее смена закончилась, сатанинские гобелены сожрали ее шарф, над ней нависла угроза переутомления, а перед ней на дисплее смартфона высвечивалось ужасное сообщение, но Бальтазара нигде не было видно.

– Не понимаю, – пробормотала она, прокручивая короткий текст. Ее вызывали на экстренное тавматургическое происшествие, посреди ночи и совсем рядом с музеем. Усталая, в плохом настроении, голодная, раздраженная, недовольная – она все это отметила, но ни одна из эмоций не привела сюда архидемона.

– Что это за уродливое приложение? – с любопытством спросил Борис. Он только что переоделся и теперь заглядывал ей через плечо. От сильного запаха корицы у Моны заурчало в животе. Она бы сейчас все отдала за булочку с корицей.

– От ведомства. «Официальное приложение предупреждений и информации ОВО». Получила дело, они высылают его сюда.

Мона встала и отдала вампиру смартфон, чтобы спокойно собрать вещи. Сегодня она была не в настроении для поездок. Они с Амелией собирались завтра наконец вместе где-нибудь поесть. Вместо этого она бы предпочла выспаться: ее лучшая подруга работала с десяти, и они могли пересечься только рано утром. Но лучше быть совсем измотанной, чем испытать на себе гнев Амелии, если Мона снова перенесет встречу. Потому что это – она даже не сомневалась – призовет не только Бальтазара, но и весь ад.

– Официальные предупреждения и информация ОВО, – раздалось ворчание у нее за спиной, а затем Борис громко расхохотался. Она в недоумении повернулась к нему.

– «ОППИИОВО»? – просипел он, указывая на телефон.

– Эм…

– Аббревиатуры получше не смогли придумать? – Он трясся от смеха, а когда сильно стукнул рукой по столу, Моне показалось, что что-то треснуло – вероятно, деревянная столешница. Закатив глаза, она вновь повернулась к своему шкафчику. Но между ней и полками протиснулась белая собачья морда. На нее смотрели большие глаза счастливого Бена. Он тяжело дышал, высунув язык.

– Привет, милый, – с умилением произнесла ведьма и подмигнула ему. Последовало неконтролируемое виляние хвостом. Ей удалось отучить его от излишне радостного облизывания, но она видела, что ему нужно было взять себя в руки.

– О, послушай-ка, Бен! Звучит очень захватывающе. У нашей дорогой Моны особое задание. Очищение. Тебе пора на очищение, Мона? А что там делают? – Борис подошел к ней и отдал мобильник.

– Чистят, – лишь сухо ответила она, и он надулся. Вечно ему надо во все сунуть нос. Она не имела ничего против того, чтобы проводить с ним свободное время, у них оказалось пугающе много общего, однако Мона начинала задаваться вопросом, чем Борис занимался раньше и с кем? Потому что его единственный друг в данный момент слюнявил ей бедро. В волчьей форме Бен был очень забавным, и что-то заставило Мону почесать его за ушами. Его вытянутая белая морда прижалась к ее ноге. Она с улыбкой сдвинула его нос в сторону и закрыла свой шкафчик.

– Мешки для мусора, перчатки, мои травы, порошок, хммм… кажется, все взяла, – бормотала она себе под нос.

– Я иду с тобой, – громко рявкнул голос рядом.

– Блин, Бен! Надень что-нибудь, – испуганно взвизгнула Мона при виде полуголого оборотня, который внезапно возник возле нее в человеческом обличье. Ничего не ответив и не обращая внимания на смех Бориса, он натянул комбинезон и сунул ноги в кроссовки. С дикой решимостью он схватил свой рюкзак.

– Бен, это очень мило с твоей стороны, но поверь мне, такое очищение – это жутко скучно.

– Но я должен тебя охранять!

Борис язвительно вздохнул:

– Да ты всем так говоришь.

– Ничего подобного.

– Если он пойдет, то и я тоже.

Мона уже набрала воздуха в легкие, чтобы отговорить обоих от этой идеи, а потом вспомнила работу по очищению и проглотила все аргументы. Вампир с его скоростью и даже осоловелый Бен могли бы помочь ей быстро справиться с заданием, и тогда она, возможно, вовремя вернется домой и даже сходит завтра поесть с Амелией. Кроме того, она не будет рисковать и призывать Бальтазара из-за какой-нибудь мелочи, пока рядом с ней Бен и Борис. С ними она по крайней мере не чувствовала себя совсем беспомощной.

Хотя она была далеко не беспомощна. Мона отлично справлялась и не понимала, почему постоянно его вызывала – видимо, требовалось какое-то определенное чувство, которое она пока не могла выразить словами.

На прошлой неделе ему пришлось освободить ей место в переполненной электричке, когда Мона чуть не задохнулась среди потных футбольных фанатов. На следующий день демон возник в одном нижнем белье в супермаркете, потому что она забыла мелочь. Они ни словом об этом не обмолвились, и с тех пор Моне не давал покоя дурацкий сон об архидемоне, чековой ленте и голой коже. А вчера он был вынужден одолжить ей носовой платок, потому что прямо посреди улицы у нее случился приступ чихания, а с собой не оказалось ничего для сошедшего с ума носа. Бальтазар снова промолчал, но Мона подозревала, что его нервы уже на пределе.

Лучше пусть Борис и Бен помогут ей с очищением. Один лишь путь туда открывал бесчисленное множество возможностей для катастроф. В Грюнебургпарк, место демонического преступления, ходил только один автобус, и в такое время в нем ездили одни зомби.

* * *

Как правило, рабочий день трех ночных сторожей заканчивался в одно и то же время. Их услуги были необходимы только до тех пор, пока проклятые реликвии устраивали свой цирк, а поскольку магическое сообщество обожало ночные проклятия, большинство призраков переставали чудить после полуночи. Об остальном могли позаботиться обычные охранники, а в экстренных случаях звали Бербель.

Уставшая после нескольких часов работы, Мона вышла из автобуса вместе с зевающим Беном. Лишь Борис в такое время только по-настоящему включался, для ночного кровопийцы начался день. Он буквально спрыгнул на тротуар и раскинул руки перед Грюнебургпарком.

– Красота! Какой воздух, прохладный ветерок! О, только посмотрите, какое впечатление производит молочно-белый свет ночи, как он рисует море из луны и звезд.

В замешательстве от его слов, Мона подняла голову. Они вышли прямо под неприятно ярко мигающим уличным