– Мне не терпится узнать ваши соображения, – ответил Кроутер. – Но раз уж вы затронули тему возраста… Ваша реакция несколькими секундами ранее пробудила мое любопытство. Нам следует что-то знать насчет Спартанца Джона Сто Семнадцать?

Ньето пожал плечами:

– Не совсем понимаю, о чем вы.

– Капитан-лейтенант, сколько ему на самом деле лет?

– Какое отношение возраст Джона имеет к этому совещанию? – заговорила Халси. – Думаю, нам не стоит отходить от текущей темы.

– Вопрос об адекватности Джона Сто Семнадцать входит в рамки этого совещания, – возразила Аскот. – И возраст, безусловно, сказывается на ходе его мышления. Если ему действительно не девятнадцать лет, я хотела бы знать истинный возраст и почему дата рождения в личном деле сфальсифицирована.

– Я могу сказать лишь одно: настоящий возраст каждого Спартанца находится под грифом первого уровня строгой секретности, – ответила Халси. – Но уверяю вас, несколько лет в офицерской школе на Луне не сравнятся с подготовкой Джона Сто Семнадцать. Его тактическое мышление безупречно.

Аскот закатила глаза.

– Мне требуется больше, чем заверения любящей матери, доктор Халси. – Она повернулась к Ньето. – И я не хочу пребывать в неведении из-за лицемерного грифа сверхсекретности. Капитан-лейтенант Ньето, вы были посвящены в тайну возраста Спартанцев соответствующей инстанцией?

– Не сказал бы.

– Но вы знаете настоящий возраст Джона Сто Семнадцать?

Вздохнув, Ньето бросил взгляд на Джона:

– Прости, сынок.

У Халси брови полезли на лоб:

– Джон, ты же не рассказал…

– Разумеется, нет, мэм, – ответил Джон. – У него был друг, тренировавшийся с нами на Пределе.

Аскот впилась взглядом в Ньето:

– Это правда?

– Обычные сплетни, – сказал Ньето. – Я даже не знал, что он нарушил секретность, иначе остановил бы его.

– Мы позаботимся о вашем друге-болтуне позже, – произнесла Аскот. – Назовите цифру.

Ньето опустил взгляд и снова вздохнул.

– Отряду, в котором состоял мой приятель, на тренировках с легкостью утирала нос кучка восьмилетних коммандос на Пределе, – сказал он. – Сказано это было семь лет назад, так что сейчас детям-коммандос должно быть лет пятнадцать.

Халси наклонилась вперед, вклинившись между Аскот и Ньето, и спросила:

– И почему вы решили, что эти дети-коммандос, как вы их назвали, – мои Спартанцы?

Джон понял, что это умный ход, призванный дать Ньето чувство защищенности от Аскот и подсказать выход из положения. Возможно, капитан-лейтенант и сам не уверен, что описанные его другом дети выросли Спартанцами.

Но Ньето, похоже, было неудобно обманывать свое начальство. Кивнув в сторону Джона, он произнес:

– Спартанец Джон Сто Семнадцать обладает множеством навыков, но ложь в их число не входит. Когда я впервые назвал его одним из тех детей-коммандос, он это не отрицал.

– Значит, все выяснилось случайно? – спросил Эйвери Джонсон. Он смотрел через весь стол на Ньето с пристальным вниманием. – Мелкая деталь, всплывшая в разговоре?

– Ну да. – Ньето встретил взгляд Джонсона совершенно спокойно. – А как вы поняли?

– С чего вы взяли, что я понял? – Эйвери натянуто улыбнулся, заставив Джона задуматься, что же он упустил в разговоре двух мужчин. – Я даже сомневаюсь, что верю вам.

Ньето пожал плечами.

– Меня устраивает, – сказал он. – Все равно я не хотел никому говорить об их возрасте.

– Но вы сказали. – Халси оглядела стол. – И столь досадное открытие не может покинуть этот зал.

– Конечно не может, – подтвердил Кроутер. – Использование детей в качестве солдат является нарушением шести статей Единого кодекса военной юстиции. Когда об этом узнает главный военный прокурор, вы сядете на очень приличный срок, доктор.

– Спартанцы – лучший шанс ККОН остановить пришельцев, – заявила Халси. – Вы действительно думаете, что мое начальство позволит главному военному прокурору узнать об этом?

– Это угроза, доктор Халси?

– Все, достаточно. – Аскот хмуро посмотрела на обоих собеседников, после чего перевела взгляд на Джона. Несколько секунд она изучала двухметровую фигуру Спартанца, пытаясь увязать его размеры и уровень физического развития с аналогичными качествами пятнадцатилетнего подростка. Наконец она вздохнула, очевидно придя к заключению, что о некоторых деталях программы «Спартанец» ей лучше не знать. – Я обсужу правовые аспекты с адмиралом Стэнфордом. Но за пределами этого помещения никто не заикнется о возрасте Спартанцев. Ясно?

Кроутер покраснел и сказал:

– Согласен – с условием, что мне будет позволено учитывать этот возраст при распределении заданий. Я отказываюсь посылать в бой детей.

– Они не дети, – резко возразила Халси. – Это же совершенно ясно с первого взгляда.

– Как бы там ни было, полковник Кроутер продолжит самостоятельно распоряжаться своим личным составом. – Аскот сделала паузу. – Не уверена, доктор Халси, что мне нравится то, во что вы нас втянули. Но пока я здесь командую, мы будем действовать по уставу.

– И проиграем войну.

Голос Халси был полон горечи, и Джон разделял ее чувства. Спартанцы выбыли из операции, и не потому, что он допустил ошибку, а потому, что их настоящий возраст стал для Кроутера поводом их отстранить. Он надеялся лишь на то, что Халси ошиблась насчет последствий. Гибель человечества – слишком высокая цена за амбиции одного человека.

Ответ Аскот был на удивление спокойным:

– Надеюсь, что вы ошибаетесь, доктор Халси, но в любом случае решение принимать мне.

– Тогда вы должны пересмотреть его.

– Я не стану.

Халси вздохнула:

– Конечно же не станете.

Желудок Джона провалился, и Спартанец мельком посмотрел на Джонсона, надеясь увидеть проблеск в глазах, который сказал бы, что сержант уже нашел способ обойти решение Аскот. Но Джон увидел лишь грусть – закаленный боями солдат смотрел так, словно Джон только что поймал пулю «Вулкана» в живот. Словно ему оставалось лишь истечь кровью.

Это был взгляд сострадания.

Джон отвел глаза. От Эйвери Джонсона сострадания он хотел меньше всего.

Похоже, во всем помещении один лишь Гектор Ньето уважает его и других Спартанцев. Только ему их возраст и усовершенствования не застят взор. Только он видит, кто они на самом деле.

Но Гектор Ньето не командует оперативной группой «Яма». Эта роль принадлежит Халиме Аскот, и если она желает, чтобы Спартанцы выбыли из дела, так тому и быть. Они солдаты, пусть это и понятно лишь трем людям в зале, а солдаты подчиняются приказам.