Книга потомку Великого Хана в самом деле пришлась по душе. За все время строительства он с ней не расставался. А стройка просто кипела. Скаг оказался талантливым руководителем. Не просто умелым, а именно — талантливым. Я узнал, что проекты, которые делают наши, земные инженеры, не совершенны. В них хватает косяков. И инопланетянин находил решения, позволяющие исправить ошибки, приводящие в бурный восторг даже Мишеля. Кроме того краснокожий умело разруливал любые конфликты на стройплощадке и подчиненные слушались его беспрекословно, сломя голову выполняя любое поручение Калаша. Вряд ли это было связано с родством не абы с кем, а с самим Великим Ханом Коношем, последним Великим Ханом скагов. Скорее — с личными качествами самого рогатого. Он был настоящим Лидером. Именно так, с большой буквы.

— Шангшускаг, книга, что ты мне дал — просто прекрасна! — признался мне как-то раз строитель. — Она — как заветы предков, только на бумаге. Клянусь, она содержит мудрости не меньше, чем Книга Тилиса!

— А ты ее читал? — усмехнулся я.

Вся соль заключалась в том, что священная книга чертей была написана пришельцами, чей космический корабль разбился вдребезги недалеко от Города Башен примерно лет за четыреста до Нулевого Года. Нет, вернее, и самого Города Башен тогда не было, именно трое астронавтов и научили рогатых делать стальное оружие, строить каменные дома и так далее. Они дали скагам многое, кроме письменности. И читать, конечно, не научили. Так что все мудрости, заключенные в, должно быть, корабельном журнале, так и остались непознанными вот уже половину тысячелетия.

А потом разделились и краснокожие. Часть осталась в Городе Башен, а другая часть по неизвестным причинам мигрировала на Терру. Хотя лично я так подозреваю, что уже тогда, в доисторические времена кому-то из скагов пришла в его рогатую голову мысль слопать пришельцев, переняв их знания таким нетрадиционным, но быстрым способом. Остальные не согласились и выпнули своих собратьев из Эдема на материк. Возможно даже через сканеш. И уже тут черти занялись своим любимым делом — начали жрать тех, кто не смог сожрать их сам.

— Я сам, конечно, не читал, — с сожалением вздохнул Калаш. — Но я же потомок Великого Хана Коноша! Мне рассказывали, что Книга Тилиса полна знаний, в сравнении с которыми ваша наука не стоит и дохлого шуша.

— Ну-ну, — усмехнулся я.

Через месяц моего пребывания на Марининских островах позвонил тот, чьего звонка я ожидал меньше всего — сам хан ханов.

— Шангшускаг, ты где, брат? — спросил Хадаш на удивление трезвым голосом.

— Далеко, — признался я. — А ты как? Больше не бухаешь?

— Так ты ничего не знаешь?

— Про что? — насторожился я.

— Во имя Тилиса, Единого В Трех Ликах, включи новости, брат. Прямо сейчас.

Оборвав вызов, я, заинтригованный, включил телевизор и нашел канал, по которому транслировались новости. Даже нет, не так. Сперва я подумал, что показывают какой-то художественный фильм, очередной боевик, и только после сообразил, что на экране — горящие поля Вашнадаша. Те самые поля, мимо которых мы проезжали вместе с покойным Ямшахом полтора месяца назад!

— …этот акт беспричинной агрессии лишний раз доказывает, что скаги — были, есть и остаются дикарями, живущими по своим варварским заветам предков, — услышал я диктора. — И никто не может предсказать, какой город станет следующим объектом агрессии обезумевшего от своей ничем не ограниченной власти хана Хадаша. А теперь к другим новостям. Верхнезаводский Инструментальный Завод осуществил поставку турбины…

Далее последовал репортаж про успехи строительства приливной электростанции для Города Башен. И уже эти черти, живущие на острове, были представлены верхом культуры, цивилизации и благоразумия, которые жаждут сотрудничества с людьми во всех отраслях, уделяя особое внимание заботе об экологии родной планеты.

Родной ли? А что, если Новая Земля — магнит, притягивающий к себе космических потеряшек, и рогатые сами — пришельцы из иного мира?

Так или иначе, из всего увиденного я понял одно: пора возвращаться. Ситуация полностью выходила из-под моего контроля. Оставив вместо себя Лафера… да какой там — вместо себя? Основную работу как раз и делали француз с Калашом. Я больше мешался под ногами. В строительстве я как был полным профаном, так и остался. Значительную часть времени я проводил не среди бетона и арматуры, а на пляжах — в обществе фигуристых девочек. Причем, не только на пляже.

Закончив с распоряжениями, я прыгнул в ближайший самолет, отбывающий на материк, и уже через два часа приземлился в Грачевске. Оттуда — махнул в Порт-Артур, где на стоянке у пирса забрал свой автомобиль, с сожалением посмотрев на его битую морду.

В Скагаранском Халифате на первый взгляд ничего не изменилось. Площадь, банк, посольство, отель и даже тополиная аллея были на том же месте, где я их и оставил. Что удивительно — небо с Солнцем и Аресом тоже никуда не испарились. Но это для стороннего взгляда. Я же заметил, что на улицах добавилось милиции, теперь правоохранители ходили не по одному, а по двое. И в бронежилетах. Что-то назревало.

Регистратор в фойе «Великого Хана» улыбнулся, узнав меня, и протянул карточку, сообщив, что мой номер теперь пожизненно забронирован за мной и оплачивается из городской казны. Единственная новость, порадовавшая меня! Еще бы хотелось, чтобы это «пожизненно» не прекратилось преждевременно.

Не заходя в свой люкс, я сразу поднялся в пентхаус Хадаша. Тут меня ждал еще один сюрприз. Скаг был трезв, как стеклышко! И необычайно сосредоточен!

— Приветствую тебя, брат! — обрадовался черт, увидев меня. — Давно я тебя не видел.

— Не удивлен, — развел я руками. — Если забыл — я и в город приезжал, чтобы найти строителей на Марининские острова.

— Ах, да! — вспомнил инопланетянин. — Тебе же Ямшах обещал помочь со скагами. Кстати, где он? Я и его давно не видел.

— Понятия не имею, — соврал я. — Тоже давно его не видел.

— А кто тебе дал скагов? — удивился хан.

— Калаш.

— Этот мерзкий… этот… этот…

— Шуш? — подсказал я.

— Ублюдок, — процедил сквозь зубы правитель.

Если рогатый хочет выругаться — обычно он употребляет слово «шуш», что в переводе означает «жук». Если хочет грязно выругаться — то «шихаваш», т. е. «червяк». Для решения бытовых конфликтов между чертями этих слов обычно хватает. Но если скаг, говоря про другого скага, прибегает к оскорблениям из нашего, земного языка — это уже очень серьезно. Не знаю, что произошло между Хадашом и Калашом, но понятно, что конфликт достиг той точки, когда выяснить отношения можно только традиционным способом, при котором кто первый умер — тот и проиграл. И если жимаскагаш не состоялся — это не оттого, что кто-то не может найти подходящий повод. Скорее, оба понимают, что равны по силе, и не рискуют сойтись в поединке, ибо как непонятно, кто же умрет первым.