— Если я не вернусь через сутки — хватай свой барахло и вали в Верхнезаводск, — распорядился я. — Инессе скажешь, что я пал смертью храбрых. Пусть… не знаю, пусть премию тебе выпишет, что ли… и мне тоже.

— Но мсье Грачев…

— Все, я уехал!

Совсем стемнело. Переться ночью вглубь земель скагов даже по нашим, относительно спокойным временам, было небезопасно. Но и выбора не было. Редкие автомобили, покидавшие Скагаранский Халифат и въезжавшие в мегаполис, освещали стоящий на обочине внедорожник, в котором сидел я, поглаживая цевье карабина в ожидании своего попутчика.

Калаш не обманул. Минут через пятнадцать дверь распахнулась и в машину сел скаг. Он тоже успел переодеться — в выцветшую форму времен Пограничной войны. Не нашу форму. НАШевскую. И вооружиться Калашматом.

— Воевал? — спросил я, кивнув на камуфляж.

— Нет, это отцовская, — ответил черт. — Я тогда совсем маленький был. А он — да, воевал.

— Похоже, не за нас, — мрачно произнес я.

— Вот уж не знаю, за вас, или не за вас, но точно — за нас, — усмехнулся рогатый.

— А автомат? Тоже отцовский?

— Этот? Нет, купил.

— Да что за хренотень творится! — не стерпел я. — Похоже, автоматическое оружие у скагов могут купить все, кроме тех, кто запретил его продавать!

— Именно так, — спокойно подтвердил Калаш. — Поехали.

Автомобиль мягко тронулся с места и покатил по шоссе, освещенному с этой стороны города только тремя лунами. Первое время мы молчали. Но это молчание было каким-то неуютным. Кололо кожу тысячей иголок.

— Калаш, а Ямшах тебе сильно брат? — нарушил я тишину.

Вопрос далеко не лишний, принимая во внимание, что скаги называют братом и троюродного племянника прабабки мужа дочери.

— Как тебе сказать… у моей жены есть мать, — начал краснокожий.

— Пока все логично, — кивнул я.

— У ее сестры есть муж.

— Допускаю.

— А у его брата…

— Короче, не очень брат, — подытожил я.

— Получается так, — развел руками Калаш.

Стало немного полегче. Но остальную часть пути мы проделали под песни Кати Базуки и Лены Самбуки. Очередной хит «Чумовая детка».

О том, что в прибежище волосатиков лучше не соваться, красноречиво предупреждали головы на шестах на въезде в город. Старая чертова традиция. Одни совсем высохли на солнце, превратившись в мумии, другие смотрели на гостей потухшими глазами.

Пашнашидж полностью оправдывал свое название — «Горы, сошедшие в степь». Люди вряд ли принимали участие в создании селения. Скорее, скаги сами пытались воссоздать то, чему научились у землян. Низкие, кривые домишки. Узкие, кривые улочки. Своеобразный антипод Вашнадаша. Никаких признаков асфальта или уличного освещения. Не верилось, что где-то здесь, в этом поселении стоит целый оружейный завод! Впрочем, и искать его надо не глубокой ночью, а при свете дня.

В городе не было ни души. Возможно, для такой глуши это нормально. На жизнь указывали лишь несколько светящихся окошек и редкие автомобили, запаркованные на обочинах. Не те шикарные экипажи, что в Скагаранском Халифате. В основном — списанные армейские джипы и несколько совсем старых, если не сказать — раритетных, машин, помятых, со следами ржавчины, кое-как покрашенных.

Если б не Калаш, я б точно заблудился в Пещерах. Но инопланетянин, хорошо зная местность, уверенно провел меня к дворцу местного хана. Свет фар уперся в невообразимую постройку, больше похожую на большой сарай. С попыткой выложить колонны из кирпича. Вероятно, автор задумывал их прямыми, но получились волнообразными. В верхней части даже была изображена какая-то пародия на лепнину. Крайне неудачная.

— Спять, что ли, все? — проворчал проводник. — Давай, посигналь.

Я надавил на клаксон. И в ту же секунду перед дворцом стало светло, как днем. Невесть откуда высыпало несколько десятков вооруженных чертей, светя фонарями. Рыкнул мощный двигатель и путь к отступлению оказался отрезан шушпанцером, сделанным из доисторического грузовика, перегородившим узкий проезд. Кажется, меня тут ждали.

Жалея, что не настоял на броневике вместо джипа, я подтянул оружие к себе и прокричал в открытое окно:

— Не стреляйте! Я — Шангшускаг! Брат хана Хадаша!

— Да нам плевать, кто ты такой! — последовал ответ. — Выходи из машины, шанг!

— Дай я попробую, — предложил мой спутник. Открыв люк в крыше, он встал в полный рост и гаркнул во весь голос: — Ашбаш! Ты так встречаешь братьев?

— Калаш? — удивился названный скаг.

Из темноты вышел инопланетянин в бронежилете поверх куртки, с дробовиком местного производства, какой я видел в магазине. Он закинул ружье на плечо, задумчиво почесывая лысину между рогами.

— Про тебя Ямшах ничего не говорил!

— Хан, так нам стрелять, или нет? — спросил кто-то.

— Вот ты шуш! — покачал головой черт. — Как ты будешь стрелять в моего брата? Мне же придется вернуть долг крови и убить тебя!

Послышалось несколько разочарованных возгласов. Краснокожие убрали оружие, отчего на сердце сразу полегчало и в жизни замаячила какая-то перспектива.

— Тяжелые времена настали, брат, — со вздохом произнес Ашбаш. — Этого не ограбь, того не убей.

— Можно выходить, — сказал Калаш. — Теперь безопасно.

— Вы на самом деле — братья? — спросил я.

— Конечно! Хан Пашнашиджа — муж сестры матери моей жены.

— Ну раз такое близкое родство — бояться вообще нечего, — усмехнулся я.

Теперь я увидел некую связь между своим попутчиком и проклятым мошенником — по матери жены Калаша. По скагаранским меркам — практически одной сиськой вскормлены.

— Этот шанг с тобой? — поинтересовался инопланетянин у строителя.

— Да, и он очень хорошо говорит по-скагарански. Брат, так ты говоришь, что Ямшах — здесь?

— Был здесь. Приехал позавчера на своей крутой тачке, сказал, что за ним гонится шанг, причем не простой шанг, а Шангшускаг, которого сам Хадаш отправил убить Ямшаха. Сказал, что шанга можно будет ограбить, убить и съесть. Правду говорят, что Хадаш допился до того, что Тилис, Единый В Трех Ликах, лишил его разума?

— Точно не скажу, но слухи ходят разные, — пожал плечами мой спутник.

— Что на самом деле натворил этот хитрый шуш?

— Он украл у меня золото, брат. Много золота.

— Много — это сколько? — уточнил Ашбаш.

— Пять тысяч алтынов!

— Ого, — присвистнул хан. — Это очень много! Скаги уже не те! Украсть пять тысяч алтынов, и даже не поделиться со старыми друзьями… в прежние времена за такое его голова висела бы на шесте!