Но здесь воздух был намного свежее. За окном шумел не густонаселенный город со своими машинами, кондиционерами, приглушенными расстоянием разговорами. Шелестела листьями ива, ласкаемся легким ночным ветерком. Щебетали хохлатки. Пахло цветами и свежеструганными досками, а не автомобильными выхлопами и искусственными ароматизаторами. Лишь где-то вдалеке жужжала одинокая болгарка.

Растянувшись на кровати, предварительно спрятав пистолет под подушку, я приготовился отойти ко сну. И в этот момент снова зазвонил телефон. Неужели, все Хадаш не уймется? Я хотел сбросить вызов, но некстати вспомнилось, что я отключал трубу! Брагин…

— Капитан, ты чего это как затвор? — вкрадчиво проговорил офицер.

— В смысле — быстрый? — попытался угадать я.

— В смысле — то туда, то сюда, — пояснил полковник. — То на острова, то опять на материк.

— Давай ближе к делу, — ответил я. — Не для того ты дозвонился мне на выключенный телефон, чтобы обсудить мои перемещения. Да и поздно уже. Спать охота.

— Как скажешь, — усмехнулся куратор. — Какого хрена ты забыл в Вашнадаше?

— А откуда ты знаешь, что я в Вашнадаше? — удивился я.

— Неужели ты думаешь, что мы не слушаем телефон Хадаша! Так какого хрена ты делаешь в Вашнадаше? — повторил вопрос Брагин.

— Пытаюсь предотвратить войну, — честно признался я.

— Ты совсем дурак? — завопил старый друг. — Насколько я помню, приказ был прямо противоположен тому, что ты сейчас пытаешься сделать!

— Саша, у меня руки и так по локоть в крови, — тихо проговорил я. — Я — солдат, а не палач. Я не хочу жить с пониманием того, что причастен к резне, которую здесь устроит Хадаш.

— Я вижу два варианта. Первый: ты немедленно валишь к своему лепшему корешу и рассказываешь, как ты героически сбежал из Вашнадаша. Второй: я сливаю тебя Армушу, который, кстати, воевал на стороне НАШ, и он сам тебя кончает. Какой тебе больше нравится?

— Хадаш готов заплатить за меня выкуп в сто тысяч алтынов, — рассмеялся я. — Как ты думаешь, мне дадут покинуть город? И что предпочтет Армуш? Кончать меня бесплатно, или, даже, сдать меня за двести золотых, или получить сто тысяч?

— Сколько? — прохрипел, закашлявшись Брагин.

— Сто тысяч.

— Я думал, стенограмме ПТП нулями ошиблись… да когда же у этого козла рогатого деньги кончатся?

Последний вопрос был адресован явно не мне. Идиотизм! Сначала сами накачивали скагов золотом, едва ли не тоннами, а потом встал вопрос — а откуда у них столько бабла?

Сами-то ручками разучились работать! Хотят сидеть в кабинетах за лакированными столами, в галстуках и пиджачках, стряпать компьютеры, новые модели мобильников и эксклюзивные часы, наивно предполагая, что чем дороже товар, тем богаче продавец.

А вот хрен там! На простом хлебушке заработали гораздо больше, чем на тортиках, пирожном и фуа-гра вместе взятых! Все потому, что без тортика человек проживет. А вот без самого простого, элементарного, бюджетного куска хлеба — нет.

Любой проживет с обычной «Электроникой» в нержавеющем корпусе вместо «Ракеты», сделанной из титана с бриллиантовыми метками на циферблате. А вот без четырех стен и крыши над головой не проживет никто! Ни земляне, ни даже черти, которые еще полвека назад совершенно отлично обходились пещерами на Сигнальной горе. А многие и продолжают там жить.

Это раньше скаги бросались на любую работу за десяток стальных ножей и сотню наконечников для стрел. А потом ножей стало больше, чем инопланетян, и они захотели огнестрел. Потом гром-палок уже стало мало, краснокожим надоело разъезжать на лошадках, они захотели автомобили. Дальше — больше. Керамические тарелки, электрические чайники, микроволновые печи.

И инопланетяне поняли, что бартер — дело крайне невыгодное. Сегодня ты получил бензопилу, а завтра она сломалась. А золото… золото в цене всегда! И черти стали требовать в оплату своих услуг исключительно благородный металл, что, собственно, и привело к появлению алтынных монет.

Земляне рады бы отказаться, но сами разучились делать черновую работу. Или не хотели? Глядя на всю эту грязь и пыль на строительной площадке я б и сам не захотел находиться там постоянно. Только в качестве руководителя. Это потом, когда дом будет достроен, получатся уютные квартирки с кафельным полом, обоями и шторами, в которых приятно жить. А до победного конца стройка — жутковатое зрелище.

Положив выключенный телефон на подоконник, я, наконец, уснул.

Не могу сказать, сколько я проспал, но точно недолго. Стояла глубокая ночь и я не мог объяснить себе, что заставило меня открыть глаза, как вдруг сообразил. Вертолеты! Ветер доносил рокот двигателей винтокрылых машин. Причем далеко не одной!

Это не мог быть Хадаш. Скаги не летают. Значит полковник подключил штурмовые бригады и всему Вашнадашу, так или иначе, наступит кирдык.

Молниеносно одевшись, вернув Грач-22М в карман, я выглянул в окно. Шум геликоптеров был уже хорошо различим. Пять точек, идущих на малой высоте без опознавательных огней, хорошо выделялись на небе цвета кофе с молоком.

По городу метались встревоженные черти. Фермеры выводили из дворов свои наспех сделанные гантраки, готовясь дать отпор. Однако они ожидали нападения с земли, а никак не с воздуха. И ждали банду наемников хана ханов, но не хорошо обученных штурмовиков, с ног до головы облаченных в броню.

Некрасиво как-то. Хотел как лучше, а получилось как всегда. Желая спасти Вашнадаш, я только ускорил его гибель.

Протрещали первые очереди. Это стреляли по стрекозам инопланетяне, у которых начали сдавать нервы. Конечно, промазали. Машины разошлись веером и теперь я опознал модели — три юрких ударных БеС-52 и два тяжелых десантно-транспортных двухвинтовых БеС-12. Больше на этот город и не нужно.

Из-за дери послышался грохот ботинок. Я быстро отскочил от окна, убрав руку в карман, чувствуя, что пришли за мной. И я не ошибся. В спальню ворвался Армуш, в расстегнутой гимнастерке, обнажавшей торс, исполосованный застарелыми шрамами от пулевых ранений. Глаза хана горели яростью.

— Ты гнилой шуш, Шангшускаг! — прорычал скаг. — Ты меня подставил! Ты специально сдался мне, чтобы вместо Хадаша пришли шанги!

В намерениях колхозника я не сомневался. Его рука легла на затвор автомата, но я сработал на опережение. Не доставая пистолет я выстрелил сквозь куртку, целясь в грудь инопланетянина. Грач традиционно клинануло, но я успел выпустить три пули, вогнав все три куска свинца в корпус Армуша.

Пальбы никто не услышал. Одновременно со мной громыхнули ракетные установки вертолетов, взорвав что-то на улице. Стекло со звоном осыпалось на пол, а комната заполнилась запахом напалма и неровным светом пламени.

Не дожидаясь, пока кто-нибудь хватится хана, я отбросил надоевший мне своими капризами пистолет и подобрал с пола Калашмат.