Я опять промолчал.

Но Авикус поднял на меня взгляд и спросил:

– Ты же видел их? Ты видел и царя, и царицу? Знаешь, где онисейчас?

Я долго не решался ответить, но понял, что скрывать правду идальше бессмысленно.

– Да, видел. – Я медленно кивнул и по очереди посмотрелна обоих. – Поверьте мне, они в безопасности, но вам не нужно знать, гдеименно. Обладай вы этой тайной – кто может гарантировать, что однажды ночью васне захватят другие бессмертные, чтобы силой заставить открыть истину и получитьвласть над царем и царицей.

Прежде чем заговорить, Маэл долго сверлил меня тяжелымвзглядом.

– Мы сражаемся с теми, кто стремится отнять у насРим, – заявил он. – И побеждаем. Тебе это хорошо известно. Мы силойвыгоняем их из города.

– Знаю, – ответил я. – Но потом появляются новыевампиры-христиане, и их становится все больше. Они поклоняются дьяволу, змию,сатане. Они придут снова.

– Нам-то что? – с отвращением сказал Маэл. – Зачемим Священные Прародители?

Я помолчал. А потом... Потом правда вырвалась наружу самасобой – с ненавистью и злобой. И я уже не мог защитить от нее ни их, ни себя.

– Ладно, – сказал я, – раз уж вы так много знаете,объясняю вам следующее: Мать и Отец нужны многим. На Востоке есть вампиры,которым известно об их существовании. Этим вампирам нужна первородная кровь.Они верят в ее могущество. Нет крови сильнее. Но Мать и Отец способны двигатьсяи могут себя защитить. Тем не менее воры никогда не прекратят поиски и готовыуничтожить всякого, кто скрывает божественную чету. За долгие годы мне довелосьповидать немало жаждущих испить из первородного источника.

Они молчали.

– Вам не следует пытаться узнать больше о Матери иОтце, – продолжал я. – Или вы хотите постоянно подвергаться опасностии каждую минуту ожидать нападения? Хотите, чтобы тайну вырвали у вас из самогосердца?

Я пристально посмотрел в глаза Маэлу.

– Быть посвященным в тайну Матери и Отца означает бытьобреченным на вечные мучения. Это поистине проклятие.

Наступила тишина, но было ясно, что Маэл долго молчать несможет. И действительно. Лицо его вдруг вспыхнуло, и он дрожащим голосомпроизнес:

– А ты пил первородную кровь?

Я видел, что Маэла медленно, постепенно охватывает гнев и онвот-вот потеряет самообладание.

– Ведь ты пил ее кровь? – повторил он вопрос.

– Успокойся, Маэл, – попытался утихомирить другаАвикус. Но тщетно.

– Пил! Пил! – в бешенстве вскричал Маэл. – Изнаешь, где скрываются Отец и Мать!

Мгновенно вскочив с кресла, он бросился на меня и схватил заплечи.

Должен сказать, я не любитель рукопашных схваток, но Маэлразъярил меня донельзя, и я оттолкнул его с такой силой, что он пролетел черезвсю комнату и ударился о стену.

– Что ты себе позволяешь? – гневно спросил я, стараясьговорить тише, дабы не привлечь внимание смертных. – Мне следовало быубить тебя на месте – сразу бы стало спокойнее на душе. Разрезать на кусочки,чтобы ни один колдун не собрал. Будь ты проклят!

Меня трясло от гнева, и чувство это, отнюдь мне не присущее,вызывало в душе протест.

Маэл, похоже, не успокоился: во взгляде его по-прежнемугорела ярость.

– Мать и Отец у тебя! – с жаром выкрикнул он. – Тыиспил крови Матери. Сразу видно! Интересно, как ты скроешь это от других, еслиот меня скрыть не можешь?

– Тогда ты умрешь, – встав с кресла, сказал я. –Тебе все известно, и я не позволю, чтобы ты разболтал мою тайну.

Я двинулся в его сторону.

Но Авикус, следивший за нашей перепалкой с широко раскрытымиот ужаса глазами, вскочил и встал у меня на пути.

Маэл тем временем выхватил кинжал и приготовился к схватке.

– Нет, Мариус, стой! – воскликнул Авикус. – Мыдолжны помириться. Нам нельзя враждовать. Не ссорься с Маэлом. Кончится тем,что вы покалечите друг друга и еще больше друг друга возненавидите.

Маэл с кинжалом наготове поднялся с пола. Выглядел оннелепо. Мне показалось, что бывший жрец друидов не умел обращаться с оружием ине очень представлял себе, как пользоваться своими сверхъестественнымиспособностями. Если так, то справиться с ним будет несложно, подумал я.Признаюсь, перспектива драки меня вообще не прельщала, однако я холодновзглянул на Авикуса и решительно произнес:

– Прочь с дороги! Я убью его!

– В этом-то все и дело, – ответил Авикус. – Я неуйду, и тебе придется иметь дело с нами обоими, а двоих ты не победишь.

Я не нашелся что ответить и долго в нерешительности смотрелто на него, то на Маэла с кинжалом в руках, а потом в полном отчаянии вернулсяк столу и уронил голову на руки.

Я вспоминал ту ночь в далекой Антиохии, когда мы с Пандоройразгромили компанию вампиров-христиан, по глупости зашедших в наш дом сразговорами о Моисее, поднявшем в пустыне знамя с изображением змеи, оегипетских тайнах и многих других на первый взгляд чудесных и загадочных вещах.Я вспоминал, сколько крови было пролито за прошедшие века, сколько тел сожжено.А еще я думал, что эти двое, хотя мы годами практически не виделись и неразговаривали, оставались моими единственными спутниками в Риме. В головуприходили какие-то важные мысли, но я старался сосредоточиться только на Маэлеи Авикусе.

Наконец я поднял голову, оглядел обоих и обернулся к окну.

– Я готов драться, – нетерпеливо заявил Маэл.

– И чего ты добьешься? Надеешься вырезать из моего сердцатайну Матери и Отца?

Авикус сел в кресло, стоявшее по другую сторону стола ипредназначенное для посетителей.

– Мариус, они неподалеку от Рима. Я знаю это уже давно. Тычастенько уходишь в холмы, всегда в одно и то же уединенное место. Я следил затобой с помощью Мысленного дара, пытаясь понять, что заставляет тебя посещатьстоль глухой, заброшенный уголок. Теперь я понимаю, что ты навещаешь Мать иОтца. Доверься мне и поделись своей тайной. Впрочем, ты можешь сделать это имолча.

– Нет! – подскакивая к нам, вмешался в разговор Маэл –Говори, Мариус, или я тебя уничтожу! А мы с Авикусом сами отправимся туда инайдем Мать и Отца.

– Ни за что! – впервые вспылил Авикус. – Хватитболтать глупости! – Он покачал головой. – Только вместе с Мариусом.