для счастья

но не в двадцать шесть, не в тридцать, когда все и так понятно, чего оба хотят, к чему все идет

Утром, днем и вечером она заботилась о своем мальчике, общалась с близкими, училась, с открывшимся аппетитом ела и пила, мыла посуду, а ближе к ночи переодевалась и вприпрыжку выходила к машине.

как как как кто?

как будто это он ее от кого-то прятал, а не она

Он хотел ее, конечно, медлил, останавливал себя. Почему, если она была открыта? Что надо было сделать? Что надо было подготовить?

А в один из вечеров сдерживаться стало невозможно. Саша взяла его руку, провела пальцами по кончикам пальцев и направила

И двигалась, двигалась все интенсивнее. Почему, ну почему она должна стесняться своего тела, своей жажды, ведь разве это не самое естественное состояние ever а если только и думать о проблемах, о горе, о страдании мира, о ребенке но он спит то как тогда хотеть, как получать удовольствие как кончать?

Таймер разрушил момент, оставил ее – их обоих – без удовлетворения.

– Ненавижу его! Черт!

– Извини.

Она чувствовала себя виноватой.

– Ага.

Он вытащил из нее пальцы, и Саша застонала уже от горя.

– Я тебе не нравлюсь?

– Конечно нравишься, – слишком быстро и громко сказала она.

– Ты замужем? Живешь с родителями? Чего-то стесняешься?

– Нет, просто… – замялась Саша сказать, надо было сказать – У меня сейчас много проблем и нет возможности нормально встретиться. Но я хочу.

Она дала ему салфетку. Поцеловала ну а что она еще могла, что?

– Может, ты приедешь завтра вечером?

– И что? Потрахаю тебя пальцами, чтобы потом ты ушла домой?

Саша вскинула голову.

– Дима.

– Извини, это грубо, я просто…

– Нет, я понимаю. Мы начнем с самого интересного.

– Это по-уродски, – выдохнул он. – Я хочу тебя не на пару минут, в машине, это все фигня. А надолго. Правда, если сама хочешь, но… Но я же чувствую тебя, ты вся вот.

Он показал свои пальцы.

– Хочу, но пока не получается, – грустно прошептала Саша. Она не знала, как выйти из ситуации, когда ребенка оставить не с кем, да, есть Инна, но не будет же она сидеть постоянно да и не должна, как неудобно но Дима, Дима…

Придется ему ждать. Или рассказать как жаль, что она уже начала влюбляться

– Может, я помогу с проблемами?

– Я уже говорила, это связано с родственниками. Я пока не готова, не могу обсуждать.

– Ладно, – кивнул он. – Буду ездить и ждать, когда ты освободишься для меня.

Она сочувственно провела пальцами по его щеке.

– Постараюсь скорее. Так, значит, ты зовешь меня в гости? – лукаво прищурилась Саша.

– Очень зову. Очень.

– И ты готов потерпеть?

– Иди, – строго сказал он, – а то не отпущу.

Она засмеялась.

а то я и не уйду

* * *

– Странный он, конечно, ну ладно, – кривилась Яна по видеосвязи.

– Почему странный? – не поняла Саша.

– Ну кто отказывается от секса в машине? Что-то тут не так. Ну ладно, ладно, не заводись. Он просто ждет. Ждет.

Яна просто подтрунивала. Саша от нетерпения уже была не в себе. Но беременная подруга – нарочно или нет она пока не простила, до конца пока не прошло, нет выводила ее на эмоции.

«Это странно, что он отказался, когда я предлагала?» – написала она Инне.

«Значит, нормальный мужик, вот прилечу, и будет тебе длинное свидание».

«Не думай ни о чем, отдыхай».

«Мне неприятно, когда ты издеваешься», – написала она Яне.

«Извини, не хотела тебя обидеть, постараюсь сдержать гормоны».

Это было просто. И Дима был прав. Секс в ниссане не сделал бы их счастливыми, это уж точно. И ничего бы не подвинул вперед. Но маленький отказ при большом желании напомнил, что можно отстоять, настоять на своем. И ничего не случится.

* * *

А через неделю Саша уже привычно гуляла по форуму, просматривала новые сообщения в болталках.

«В субботу заберу мелкого на ночь, – написала Инна, – если отдашь))».

«Да!» – почти вскрикнула Саша.

Вот это новость! Еще четыре дня, и они с Димой наконец сделают то, что должны были сделать давно. Саша взяла было телефон – обрадовать своего мужчину, но взгляд упал на ветку обсуждений, начинавшихся с жалобы на претензии бездушных родственников: «Че ей париться, квартира есть, пособие получает, на халяву хорошо жить, а ребенок, так у многих больной, и что, что?»

«А то, – плакала девушка, мама-одиночка с лежачим, навсегда лежачим и никогда не ходячим ребенком, – понимаете, что квартира эта – однокомнатная старая дыра без ремонта и особых условий, откуда этим условиям, городок маленький у нас; пособия нормальные, но все уходит на лекарства и взрослые памперсы, я даже обувь себе купить не могу, хожу зимой в тонких кроссовках, подаренных тринадцатилетней дочерью этих родственников, а куртке лет пятнадцать, еще в средней школе мне покупали родители».

«А они, – плакала девушка, – вещи, конечно, отдают, спасибо, игрушки старые, овощи из сада привозят, огурцы всегда хорошие, огурцов как грязи у нас, говорят, может, ты знаешь, кому еще нужно, отдадим, и мне отдают, и летом я почти одними огурцами и зеленым луком питаюсь, а им не говорю, а если сметана еще туда, то мой любимый салат получается».

«Они учат меня жизни, мол, непутевая, надо было учиться, а не рожать так рано, в восемнадцать, а я что, виновата – конечно, виновата, ну а что сейчас поделаешь, Бог наказал, но за что, за что так жестоко можно наказывать, я тоже уже пожалела сто раз, ну а сынок же мой не виноват».

«Извините, что вывалила все, – плакала девушка, – устала, обидно просто, выговориться надо было».

«Выговорись-выговорись, – отвечали все, – пиши-пиши, мы поддержим. Ох уж эти родственники, с которыми приходится тоже как-то жить. Ох уж это окружение, с которым нужно уживаться. Ты молодец, и Бог не наказал тебя, а одарил».

но можно же не терпеть такое обращение

можно же ограничить общение

или нет?

и ей, Саше, тоже не мешало бы осовременить свое жилье

Конечно, такие родственники не были похожи на Наташку.

Но Наташка могла думать и похожим образом говорить о ней, Саше, и ее ребенке. Да домыслы никуда не приводят, но она не сдержалась и написала: «за спиной, значит, болтаешь обо мне». Вот так. Кольнуть побольнее. И вроде было неправильно, как-то невысоко, да и зачем, думалось, лезть в разборки. Но так хотелось выплюнуть подружку из своей жизни, поставить точку, хотя на деле точку нужно было ставить в себе но что сейчас поделать

«Мы взрослые люди, почему я должна слушать то, что не хочу, и ничего не болтала, Яне рассказала», – в своей манере написала Наташка и как они раньше общались, на чем, на чем же основывалась их дружба и Саша не сдержалась:

«Я думала, ты подруга, а ты сука».

действительно

и никто же Саше не должен

конечно, не должен ни понимать, ни жалеть, ни делать поблажек, но это не значит, что она должна терпеть, принимать, благодарить за общение

значит, им не по пути, банально и грустно, но так

просто не по пути

Наташка продолжила что-то печатать. Саша нажала «заблокировать». Как это было приятно. Может, и не стоило оскорблять бывшую подругу, но так уж получилось. Она будто очистила пространство вокруг, она будто себя и ребенка защитила.

потому что Хватит. Она больше не жертва больше она не терпила

* * *

В этот день она осталась дома.

Удивительно, как близко друг от друга стояли дни рождения. Май. Сегодня мама – а через две недели Саша – и еще через семь дней ее ребенок, уже в июне. Совпало. Если бы все было хорошо, они жили бы тут и вместе справляли дни рождения, ругались как же без этого мирились, с осознанием своей правоты, с признанием разности двух взрослых женщин.

У-у-у-у

Саша тихо пела своему мальчику.

и подвывала своей боли внутри

все совпадало опять, снова

но сил не было как

Как она хотела живую маму, и без квартиры, и без своего жилья, пусть даже и матерью-одиночкой принесла бы в подоле какое ненавистное выражение И жить вместе, ругаться обо всем на свете – о гиперопеке, о советах, о безразличии, о непомытой посуде, о том, что