Проклятие, что я наделал?

Я уже ничего не понимал…

Моя рука задрожала, и клинок, продолжение моих пальцев, вдруг стал менее осязаемым. Ошеломленный, вне себя от ужаса я закричал:

– Я никогда не хотел такого ада! Я никогда не желал ничего подобного, ты ошибаешься…

– И все же я преуспел там, где Янус потерпела поражение, – ответил император. Между его бровями пролегла озадаченная складка. – Я спас человечество. Я даже его улучшил, избавил от недостатков! Теперь благодаря тому, что я трудился век за веком, благодаря моим изысканиям, направленным на то, чтобы наделить тебя высшей силой, гармония наконец может быть восстановлена. Однако Великий План еще не завершен. Вы все испортите, преждевременно выведя меня из игры…

– Прикончи его, Верлен! – прорычала Сефиза сквозь зубы. Я чувствовал: она изо всех сил поддерживает странную связь между нами, зримым воплощением которой являлся растущий из моей руки клинок; девушка пыталась передать мне свою решимость, тогда как моя стремительно таяла.

Сияющий кинжал снова стал твердым – осталось лишь вонзить его в, предположительно, неуязвимую плоть стоявшего передо мной чудовища.

– Если убьешь меня сейчас, снова обречешь мир на погибель, – спокойно заявил Орион. – Вы не можете постичь весь размах ожидающих вас бедствий, уж поверьте. Кроме того, не заблуждайтесь: если вы уничтожите всех представителей моего вида, ваши души будут навсегда потеряны, больше не будет вместилища, способного хранить отпечаток ваших разумов, ваши воспоминания.

– Не слушай его! – сдавленно проговорила Сефиза. – Прошу тебя, Верлен!

Император вздохнул и накрыл ладонью мою голову – получился отеческий, почти нежный жест.

– Сын, я ведь говорил тебе, что все ответы скрыты в глубине твоего сознания. И это правда, спустя столько времени ты все-таки их нашел. Тебе даже удалось достигнуть последней стадии божественного развития… Посмотри на себя! Взгляни, какое величественное творение я создал, соединив свои знания и твою прежнюю душу. Теперь, когда дух Разработчика пробудился, трон, который я занимаю, переходит к тебе по праву, и я с радостью тебе его возвращаю. Позволь мне только помочь тебе еще несколько лет в нашем общем деле.

На долю секунды я повернулся и бросил взгляд на Сефизу. Что, если Орион говорит правду? Вдруг после его смерти все станет еще хуже?

Вероятно, император воспользовался этим мгновением моей слабости и вызвал своих центурионов. Внезапно в комнате раздался металлический лязг: топот стальных сапог.

Какие бы сомнения меня ни терзали, я не мог подвергать Сефизу опасности. Я не допущу, чтобы ее схватили солдаты отца. Никогда не позволю им даже приблизиться к ней…

Действуя интуитивно, я резко опустил руку, так что острие клинка нацелилось прямо в сердце моего противника. Все мое тело напряглось, и я яростно вонзил светящийся клинок в грудь императора, пронзив ребра одним ударом, так что острие моего оружия врезалось в стену позади него.

Пока я смотрел, как искра жизни гаснет в глазах монстра, к рождению которого я был косвенно причастен, Сефиза запрыгнула мне на спину. Ухватившись за мои вскинутые крылья, она рванулась к нашему врагу, с яростным криком вонзила пальцы, все еще измазанные золотой субстанцией, в глазницу Ориона и вырвала ему глаз.

Девушка плавно спрыгнула на пол и, протянув искусственную руку, показала мне лежащий на ладони маленький круглый предмет, содержащий в себе дух Владыки всего сущего. Потом она с силой сжала механический кулак. Из-под ее пальцев вырвалась тонкая струйка темного дыма, после чего медленно полетела ко мне.

Я не хотел поглощать эту душу…

Мне претила одна лишь мысль о том, чтобы носить в себе то, что осталось от этого отвратительного существа. Впрочем, у меня не было выбора: тонкие струйки тумана уже вливались мне в ноздри, и я пошатнулся, оглушенный болью, неизменно сопровождающей поглощение души.

Однако время поджимало, я не мог позволить этой боли нам помешать. В императорские покои вбежали около пятнадцати солдат: часть высыпала на балкон, а часть осталась в комнате. Еще секунда – и они нас схватят.

Светящийся клинок внезапно исчез из моей руки. Мир вокруг снова стал темным и тусклым, контуры предметов потеряли невероятную четкость и ясность. Воздействие силы, которую мы с Сефизой разделяли, заканчивалось, и, учитывая наше нынешнее положение, это было очень плохо…

Лишенное оживляющего ядра огромное тело Ориона сползло вниз по стене и рухнуло на вымощенный черными и белыми плитами пол, его крылья безвольно раскинулись в разные стороны. Вокруг трупа медленно растекалась лужа, переливающаяся всеми оттенками расплавленного золота, и я невольно вспомнил обо всех тех загадочных кошмарах, которые годами не давали мне спокойно спать по ночам.

Я поднял голову, готовясь сражаться, однако легионеры застыли как вкопанные, явно ошарашенные при виде открывшегося им немыслимого зрелища.

Их изумление было понятно. В конце концов, мы с Сефизой только что убили бога богов…

«Мы это сделали».

«Проклятие, Орион мертв… Наконец-то!»

Что же теперь будет? Стали ли мы отныне свободными? Сможем ли мы теперь спасти род человеческий?

Центурионы вели себя очень странно: замерли совершенно неподвижно, выражение лиц у них стало отсутствующее, даже удивление исчезло из взглядов.

Все они выпустили из рук мечи, и оружие с грохотом упало на пол, клинки, изготовленные покойным императором, треснули. Внезапно солдаты вскинули руки и сжали ладонями свои закованные в металлические шлемы головы. Затем они упали на колени, как будто мучимые страшной болью.

Орион только что покинул их разумы – возможно, шок от этой внезапной пустоты оказался слишком сильным и эта потеря внешнего контроля причинила легионерам вред?

Сефиза захлопала глазами, очевидно ошеломленная не меньше меня.

– Нам… нужно как можно скорее выбраться из дворца, – глухо проговорила она, не отрывая взгляда от солдат. Бедняги корчились от боли, их доспехи потрескивали, как наэлектризованные. – Кто знает, как поведут себя твои братья и сестры, узнав, что мы только что убили твоего отца. Мы не настолько сильны, чтобы противостоять им всем сразу…

– Вероятно, так и есть, – неохотно признал я. Потом добавил: – Я даже не уверен, что смогу вернуться обратно по воздуху. То, что мы только что совершили, истощило мои силы…