Собор дежурила всего лишь горстка легионеров – все они почему-то собрались в центре широкого крыльца. Даже несмотря на то, что Лориан и его товарищи устали, они легко справятся с этой малочисленной охраной.

– Сегодня ночью никто не должен уйти из наших рук, – приказала Элдрис с холодной решимостью. – Смотрите не оставляйте раненых.

Лориан знал, что это значит.

Смерть всем, кто с оружием в руках защищает правителя-монстра.

Мальчик вскинул руку, готовый пробивать плоть и божественную броню.

– За Вильму! – воскликнул Аскелад, вставая рядом с ним.

– За Вильму! – повторил Лориан почти машинально. После вчерашней кровавой расправы над жрецами в его сердце не осталось ненависти, оно вообще словно оцепенело. Он закричал, чтобы собраться с духом: – И за свободу!

Все, кто стоял за ним, подхватили его клич. Мятежники потрясали кулаками, их лица исказились от страха, смешанного с яростью.

Лориан почувствовал, как его вновь переполняет энергия.

С этой минуты он превратился в машину, предназначенную для убийства, одну из составляющих армии детей-Залатанных – а это грозная сила. Их долг – действовать, и сегодня вечером они сообща положат конец тирании Ориона.

Лориан прыгнул вперед, в сторону стражников, и остальные сироты последовали за ним.

Легионеры не сразу сообразили, что происходит, и даже не успели перестроиться, чтобы оказать отпор нападавшим. За считаные секунды сироты-Залатанные перебили имперских солдат, хотя на стороне последних были годы тренировок и броня, выкованная богом богов. На крыльце перед дверями остались лежать только изуродованные, потрескивающие трупы.

– Хорошо, теперь заходим внутрь! – распорядилась Элдрис. – Сефиза и Тень тоже здесь…

Мятежники беспрепятственно прошли в двери Собора Вечности и оказались в зале колоссальных размеров. Люди ошарашенно застыли, пораженные величественной архитектурой, – они впервые в жизни видели такую красоту.

– Мы попытаемся их схватить? – поинтересовался Лориан. Он задрал голову, невольно любуясь головокружительновысоким потолком и многочисленными арками.

– Да, придется, – лаконично ответила весталка.

Похоже, задача перед ними стояла трудная, тем более что никакой стратегии они не выработали…

Сефиза и Тень далеко не легкая добыча – разве Первый Палач не сломал свои оковы несколько часов назад?

Задаться другими вопросами Лориан не успел. Из примыкающих к залу галерей уже раздавался топот стальных сапог по каменным плитам, причем доносился он отовсюду. Еще через секунду они оказались зажаты в тиски: шесть отрядов легионеров бежали к ним с трех разных сторон огромного зала.

– Великие боги… нам крышка… – простонал мужчина, стоявший рядом с мальчиком.

– Верьте в меня! – воскликнула Элдрис, вскидывая руки над головой. – Верьте в нашу Владычицу Туманов!

Не дожидаясь команды, сироты встали в круг, закрывая собой взрослых. Началось ужасное сражение, в ходе которого горстка детей противостояла целому полку.

Лориан с удивлением осознал, что совершенно не боится.

Кроме того, он больше не испытывал ни капли отвращения, не задумываясь наносил удары, снося с плеч головы и пробивая насквозь тела, – он действовал почти машинально. Мальчик не понимал, как ему удалось так быстро избавиться от страха и гадливости, снедавших его во время первых убийств. Однако теперь его душа освободилась от всяких сомнений и душевных терзаний.

И, судя по хладнокровию и ловкости, с которыми сражались рядом с ним остальные дети-Залатанные, не он один стал таким бесчувственным…

В нескольких метрах от Лориана Дири упал, сраженный несколькими имперскими клинками. Солдаты воспользовались его падением, чтобы прорваться через круг сирот и атаковать взрослых, вооруженных, но уязвимых, после чего ряды мятежников быстро поредели. Две женщины и трое мужчин были моментально убиты, пронзенные мечами.

Лориан резким взмахом руки стер с лица кровь, заливавшую ему глаза, почти не глядя вонзил руку в торс очередного противника и бросил взгляд на весталку.

Она уже смотрела прямо ему в глаза и одними губами произнесла:

– Верь мне, мой ангел.

Прямо перед ним один из солдат, только что прорвавшийся в центр группы, резко замер, а потом его конечности превратились в алую пыль. Другой легионер, окутанный черным дымом, который наслала на него Элдрис, упал и скорчился, его тело быстро превратилось в кучку алого праха.

Увы, чудеса, творимые Элдрис, распространялись не на всех солдат.

Мятежников превосходили числом – во дворце оставалось еще множество солдат. Еще немного – и бунтовщиков просто сомнут…

Затем, когда казалось, что уже все потеряно, легионеры вдруг замерли и непостижимым образом прекратили атаковать. Доспехи солдат стали потрескивать, и они повалились на колени, стеная от боли.

– Сейчас! – взревела Элдрис. – Орион мертв! Прикончите их! Всех до последнего!

Лориан недоуменно нахмурился.

Весталка говорит правду? Правитель Империи, бог всех богов действительно скончался? В таком случае кто же его победил? Ведь они-то только-только вошли в его жилище?

Тем не менее Лориан подчинился приказу и прикончил всех стоящих на коленях солдат, пораженных неведомой пагубой. Убив последнего легионера, мальчик поднял голову.

Роскошный белокаменный зал был усеян безжизненными телами и кусками изломанных, окровавленных доспехов.

Лориан повернулся к Элдрис и увидел, что та опирается на свой посох, шатаясь, словно древняя старуха.

– Куда мы пойдем теперь, весталка? – спросил Аскелад. – Если император в самом деле мертв, нужно найти его труп. Он прячется в башне, на самом верху Собора?

– Нет, мы пойдем в другую сторону, – с усилием проговорила Элдрис, потирая лоб. Глаза ее были закрыты, чтобы ничто не отвлекало ее от созерцания Паутины. – Есть нечто куда более важное, нам нужно как можно скорее пойти в подвал.



Глава 25

Гефест

Торопливо шагая ко входу во дворец, Гефест быстро обернулся, дабы убедиться, что никто за ним не гонится. Ему угрожала опасность, так что он без колебаний ранил бы стражников, попытайся они его остановить, несмотря на то что они, в сущности, не отвечали за свои действия…

Однако никто из легионеров его не преследовал: все, кого Орион призвал на площадь несколькими минутами ранее, неподвижно застыли перед Собором, словно выключенные машины.

Краем глаза Гефест заметил еще кое-что странное. Казалось, на краю ведущего к дворцу моста, расположенного в