Транспод высадил меня на самой окраине Узла; Джош уже стоял под уличным фонарем. Словно прочитав мои мысли, он оделся совсем просто – примерно в то же, во что был одет в префектуре, пока пережидал грозу. Псаймона в нем теперь не распознать. При виде Джоша мне стало легко и радостно. Прежде я и не понимала, насколько мне хорошо, когда он рядом.

Джош мне тоже счастливо улыбался:

– Мы с тобой оба как настоящая деревня. Приехали поглазеть на огни большого города и потолкаться среди всяких знаменитостей. Нас никто и не заметит.

Звучит очень обнадеживающе. Как никогда мечтаю побыть инкогнито.

Мы взялись за руки и побрели наугад, разглядывая все, что казалось нам интересным. Я и не ожидала, что огни ночных клубов и развлекательных заведений такие потрясающие.

Снаружи топтались люди, которым вход внутрь был заказан, а мы смешивались с толпой и во все глаза таращились на световое оформление Штраус Палаццо, клуба «Джунгли» и Технодомуса.

Оказывается, на фасаде Штраус Палаццо одно цифровое изображение сменяет другое – и каждая картина настоящий шедевр! Впрочем, почему нет? Все эти гигантские световые полотна рождаются из прихотей и таланта создавших их художников.

Когда мы с Джошем были в Штраус Палаццо, я не обратила внимания, что оттуда доносятся звуки вальса, а у входа пахнет розами – наверное, чтобы народ снаружи не чувствовал себя на этом празднике жизни совсем чужим.

Но большинство зевак – надо сказать, одеты они были примерно как мы – пришли сюда не затем, чтобы любоваться световыми шоу на фасадах. Люди хищными взглядами провожали каждый транспод – точь-в-точь зимородки, высматривающие рыбешку в пруду. Они наблюдали, кто выйдет. Чаще всего, к разочарованию публики, из транспода появлялся кто-то, у кого не было своего видканала. Но один раз показались актер с актрисой, а вскоре после них – Искра с одним из новеньких, вроде бы с Леви. Надо же, ахнула я про себя, а я и не знала, что Искра любительница штрауссирования. Но видимо, любительница, раз вырядилась в колокольное платье-торт со всякими кружевными финтифлюшками, уложила волосы в прическу и закрепила ее небольшой короной. Нет, это все Искре очень шло, и в платье-торте она держалась очень естественно. Но я бы себя в таком прикиде чувствовала глупо.

Вокруг Искры собралась толпа, народ наседал, выкрикивая ее имя. А мы, наоборот, отошли в сторонку. Искра, улыбаясь, извлекала из тайного кармана где-то в недрах необъятного платья свои фотографии и подписывала их. Наконец все охотники за автографами получили свое, и Искра с новичком удалились в Палаццо.

– А почему у нас всего этого не было? – шепотом спросила я у Джоша, когда мы двинулись дальше.

– Потому что когда сюда прибывают чрезвычайно важные особы – а ты и есть чрезвычайно важная особа, – местные власти высылают вперед службу безопасности, чтобы сдерживать поклонников, – прошептал в ответ Джош. – Когда ты показываешься в таких местах, – Джош махнул на Штраус Палаццо, – это чисто ради шоу, и никаких фан-встреч. А то получится, что ты раздаешь автографы, а зрители твоего канала скучают – так нельзя. Видишь, до чего тут все хитро придумано. Ты об этом понятия не имеешь, пока тебе не расскажут.

Да уж, «хитро» – не то слово. До чего же замечательно, что я Элита. Если мы с Джошем когда-нибудь еще придем штрауссировать, надо будет вести себя как Искра.

Потом мы захотели есть и пить – вернее, это Джош захотел есть. И мы остановились у фургона с едой. Это был обыкновенный грузовой транспод с оконцем посередине вместо прилавка. «Уличная еда» – Джош это так назвал. Совсем незамысловатая пища: фалафель с зеленым салатом, помидорами и перчиком, и все это в пите. А мне эта еда напомнила о доме. Оказалось, я голоднее, чем думала. Я это поняла, как только впилась зубами в фалафель. Наверное, желудок понемногу отходит от переживаний.

У входа в клуб «Джунгли» тоже толпился народ, однако надолго мы там задерживаться не стали. Величайшие из великих, которые прикатят сюда потанцевать, меня не очень-то интересовали. А вот на фасад поглазеть стоило: световые панели там были дивные, причем совсем не такие, как на Штраус Палаццо. Глядя на них, мы словно оказывались глубоко в джунглях, на берегу реки. Тут и там к реке подходили животные, чтобы напиться, и время от времени какой-нибудь зверь поднимал морду и глядел прямо на публику. И еще звучала музыка, по большей части барабаны, а в воздухе стоял какой-то тяжелый необычный дух.

– Ну что, довольно с деревни городских красот? – спросил Джош.

Я кивнула. Деревни тут вообще-то слонялось порядочно: приезжие разглядывали витрины с дорогой одеждой, которая им не по карману, с модными аксессуарами, продвинутыми гаджетами. А я ничего не могла с собой поделать: все думала, как это опасно, когда так много стекла, и какой ад тут начнется в случае атаки пришлецов.

Сверившись с перскомом, Джош свернул на очередную улицу. И моим глазам предстало удивительное зрелище.

Деревья.

Хорошо освещенные, но самые настоящие – и много. Всего в квартале от нас. Мы двинулись к деревьям – и вскоре очутились на опушке леса площадью в один квартал.

По зеленому кварталу бежал ручей, деливший маленький лес надвое. В ручей низвергался водопад. И все это было покрыто проволочным куполом.

– Людям нужна природа, – пояснил Джош, заметив, что я озадаченно моргаю. – Это называется «арборетум». Одно из самых приятных мест тут, в округе, и вход бесплатный. А купол служит надежной защитой. В него встроена куча всяких опций, пришлецы сюда не прорвутся. А кто прорвется – тот протянет недолго.

Джош отворил калитку, и мы вошли.

Дорожка из гравия вела от калитки, петляя между деревьев. Мне этот арборетум с первого взгляда показался очень странным. Во всем ощущалось что-то не то.

Сперва я не могла понять, что именно, а потом поняла. Здесь все было идеально ухожено и прилизано и отличалось от дикого и природного, как настоящая я – от той девицы, что недавно штрауссировала с Джошем в Палаццо. Дорожка такая ровная, будто специальный человек только тем и занимается, что каждый час ровняет ее граблями – примерно как некоторые наши монахи ровняют дорожки в саду камней. Трава высотой ровно дюйм – везде! Цветы и декоративные кустарники рассажены – кто бы сомневался! – очень продуманно: неловкая нога ни обо что не споткнется. И кусты аккуратно пострижены: ни один непослушный прутик не грозит никого оцарапать. А что до деревьев, то лиственные и хвойные посадили вперемежку и явно с задумкой: даже когда зеленые деревья сбрасывают листву, вид все равно получается красивый.

Мы брели по дорожке, и я вздохнула:

– С тех самых пор как приехала, я впервые в своей тарелке.

– Вот для этого я тебя сюда и привел, – сообщил Джош.

Джош указал мне на скамейку рядом с водопадом. Эта скамейка настолько ярко освещалась, что остальные парочки, вероятно, ее попросту отвергли. Я уселась, и Джош устроился рядом.

– Ну и как ты? Держишься? – спросил Джош, беря меня за руку. – Не волнуйся, тут можно разговаривать свободно. Вода так шумит, что нас никто не услышит. Разве что кто-то заморочится отыскать эту запись и устранить шумы.