№ „ Таганрогского вест­ника ", где о нем говорится».

Ростовский антрепренер Черкасов выписал от автора экземпляр пьесы «Иванов» и собирался ее ставить в Таганрогском театре. Эта постановка также привлекла вни­мание Чеховых, и 18 октября 1889 г. Михаил Павлович обращался к Георгию с новой просьбой: «Пожалуйста, напиши про „Иванова". Это всех нас очень интересует. Во­ображаю, как в вашем театре дурака ломать будут».

Постановки пьес помогли Чехову освободиться от хронического безденежья и дали ему возможность более спокойно и сосредоточенно заняться литературной ра­ботой. Получение значительного по тому времени гонорара было событием в жизни Чехова, о чем извещались таганрогские родственники. Так, 20 февраля 1889 г. Михаил Павлович писал двоюродному брату: «Сегодня прислали Антоше из Петербурга счет за „Иванова". Оказывается, что за пять представлений ему придется получить с те­атральной дирекции 1004 рубля. Вот молодчина!».

В период нужды в доме писателя не бывало подчас даже пятидесяти копеек, что­бы уплатить почтальону за доставку книг. Приходилось закладывать в ломбарде вещи, часы и семейную реликвию—золотую монету (об этой монете см. в настоящем томе в воспоминаниях Н. В. Голубевой). В письме к Г. М. Чехову от 21 марта 1889 г., вскоре после получения гонорара за «Иванова» Михаил Павлович сообщал: «Ходил я как-то в Ссудный банк выкупать Антошины драгоценности,— помнишь, в тот самый банк, куда мы ходили вместе с тобой и где служат за решеткой всё дамы».

Даже во время самой напряженной литературной работы Чехов, ставший извест­ным писателем, не оставлял медицинской практики: «Пишу, пишу, немножко лечу, опять пишу»,—■ сообщал Антон Павлович своему товарищу по профессии, врачу Е. М. Линтваревой (XIV, 238). Как и художественное творчество, занятия медици­ной отвечали глубокой внутренней потребности Чехова, еще больше приближали его к людям. Порой медицинская практика брала у Чехова очень много душевных и фи­зических сил. Но, по долгу врача и человека, он с предельным вниманием и ответ­ственностью относился к своим пациентам. Об этом свидетельствует, в частности, письмо Михаила от 5 апреля 1889 г.: «Антоша в день два раза ездит навещать больного пациента, который живет так далеко, что на одни разъезды тратится по 4 часа в день. Бедный, истомился весь и не успевает еще при этом как следует отдохнуть».

«У нас по-прежнему тьма народу». Эта короткая фраза из письма Михаила Пав­ловича говорит об обычном оживлении в доме на Садовой-Кудринской. Здесь бывали начинающие литераторы, актеры, художники, музыканты, педагоги, студенты, кур­систки —• друзья и знакомые Чеховых.

Михаил Павлович не раз упоминает о частых посетителях их дома — музыкантах А. И. Иваненко и М. Р. Семашко. Первый из них — флейтист, участник симфониче­ского оркестра тогдашнего популярного дирижера П. А. Шостаковского, второй —вио­лончелист, позднее, по рекомендации П. И. Чайковского, ставший артистом оркестра Большого театра. Михаил Павлович сообщает о концерте, который дал Семашко в го­стиной у Чеховых. «Как жаль, что ты не слышал его»,— добавляет он, обращаясь к Георгию Митрофановичу.

У себя дома Михаил Павлович видел многих замечательных деятелей русской литературы и искусства. Но в его письмах есть упоминание только об одной из таких памятных встреч — о посещении Чехова П. И. Чайковским. Этот значительный эпи­зод биографии писателя был тогда отражен только в нескольких строках писем Антона Павловича (XIV, 414, 415). Их дополняет тоже очень краткое сообщение М. П. Чехова, сделанное под живым впечатлением встречи: «Был у нас третьего дня в гостях Петр Ильич Чайковский, автор „Евгения Онегина". Ну, что за милый чело-

век! Совсем не похож на брата. Такой приветливый, добрый п, главное, не пищит и не суетится» (18 октября 1889). Эта оценка прямо перекликается с впечатлением са­мого Чехова от его первой встречи с Чайковским в январе того же года: «Он хороший человек и не похож на полубога» (XIV, 276).

Упоминаемый в письме Михаила Павловича брат композитора — это, очевидно, Ипполит Ильич Чайковский, живший в 1880-х годах в Таганроге. Он был управляю­щим агентства Русского общества пароходства и торговли, где работал Г. М. Чехов.

УСАДЬБА ЛИПТВАРЕВЫХ ЛУКА ПОД СУМАМИ, ГДЕ ЧЕХОВЫ ПРОВОДИЛИ

ЛЕТО в 1888—1889 гг.

Флигель, в котором жил Чехов Акварель М. П. Чехова Дом-музей Чехова, Москва

 

Интересно, что Георгий Митрофанович также познакомился с П. II. Чайковским, при­езжавшим в Таганрог навестить своего брата. Г. М. Чехов рассказал об этом в письме Антону Павловичу, посланном на остров Цейлон, где писатель находился по пути с Сахалина. Это письмо не сохранилось. Несколько позднее, в декабре 1890 г., Георгий Митрофанович писал Чехову о братьях Чайковских: «Это дпвные люди».

Из писем Михаила Павловича вырисовывается картина жизни сплоченной семьи, где отношения были проникнуты родственной теплотой, где иногда были пепрочь беззлобно подшутить друг над другом. Вот, например, не без юмора нарисованная сценка послеобеденного отдыха в гостиной:

«Сейчас же после обеда, когда Машета, утомленная разливанием супа да раскла­дыванием по тарелкам жаркого, разваливается на своей кушетке, а Антоша и Ваня садятся напротив нее у горячей печки и начинают раскуривать свои папиросы,— я хватаю милого Иваненку за бока, усаживаю его за пианино и под его аккомпанемент начинаю петь. Иваненко играет и морщится. Антон улыбается, а Машета умоляет

меня перестать.—„Надоел! Просто душу на части рвет твой гадкий голос!"—кричит она из своей комнаты, а я все пою и пою. Пою до тех пор, пока с натуги не начнут ныть глаза.— Ну, голос! — говорит Иваненко, глядя мне в глаза и укоризненно, по-хо­хлацки, мотает головой» (20 февраля 1889).

Верным помощником писателя была сестра Мария Павловна. Художник по нату­ре, она обладала вместе с тем истинно чеховской деловитостью, умением вникать во все мелочи сложного быта семьи. В сущности, она была настоящей хозяйкой дома Чеховых. Братья Чеховы с нежностью относились к своей единственной сестре. «Сестра — это верх совершенства»,— писал Михаил Павлович одному из знакомых (письмо С. А. Петрову, 1887 г.). «Я заключил из всех симпатичных рассказов доро­гого Михалика (Михаила Павловича), что она есть у вас богиня чего-то доброго, хо­рошего и милого»,— так в письме Чехову передавал свое впечатление от бесед с двою­родным братом Георгий Митрофанович (30 апреля 1888).

В письмах Михаила Павловича зафиксированы выразительные детали быта дома Чеховых. Здесь сообщение о традиционном катании на лошадях в дни масленицы, о поездке за город, в которой принимала участие гостья — племянница домохозяина — казачка Зиночка. Здесь рассказывается и о том, как в пасхальную ночь Чеховы слу­шали колокольный звон на Каменном мосту возле Кремля.

В числе других домашних новостей писатель сообщал