Вот оно что. А я-то думал, дождь толькооблегчает работу следопыта.

– Когда был дождь? – спросил я.

– Этой ночью.

Гаррик опять что-то залопотал, и я снова зажалему рот.

– Кола.

– Да?

– Есть другой солонец, – я указал всторону большого лесного солонца, который, как я знал, был расположензначительно выше, – ведь мы поднялись в гору очень немного. – Другойхорош?

– Может быть.

М`Кола что-то тихо сказал Гаррику, который,видимо, был глубоко обижен, но больше не открывал рта, и мы пошли, обходя лужи,к глубокой впадине, которая, наверное, была почти затоплена. Гаррик шепотомначал новый монолог, но М`Кола заставил его замолчать.

– Вперед, – скомандовал я, и мы воглаве с М`Кола зашагали в сторону верхнего солонца по сырому песку старогоречного русла.

Вдруг М`Кола застыл на месте, потом наклонилсяи шепнул мне: «Человек». Мы увидели след.

– Шенци, – произнес он. Это означало«местный». Мы пошли по следу, медленно пробираясь между деревьями, осторожноподкрались к солонцу и укрылись в шалаше, М`Кола покачал головой.

– Нехорошо, – сказал он. –Пойдем. Мы пошли на солонец. Все, что здесь произошло, можно было без трудапрочесть на сырой почве. Мы увидели следы трех крупных антилоп на пригорке –там, где животные спускались на солонец. Рядом другие, глубокие, словновырезанные ножом следы – тут куду бросились бежать, когда запела тетивалука, – и расплывчатые отпечатки копыт там, где они взбирались наверх, аеще дальше следы вели в чащу. Мы осмотрели землю на всем пути антилоп, носледов человека не обнаружили: охотник с луком упустил добычу.

М`Кола со злостью повторил: «Шенци!» Мы прошлинемного по следу человека, который вел обратно, к дороге. Потом засели в шалашеи вылезли оттуда, лишь когда смерклось и стал накрапывать дождь. Антилопы так ине пришли. Мы под дождем побрели к машине. Какой-то африканец охотился на нашихкуду, спугнул их, и теперь на этот солонец нечего было рассчитывать.

Камау соорудил тент из большой брезентовойподстилки, повесил под ним мою москитную сетку и расставил складную койку.М`Кола внес под навес наши продукты, а Гаррик и Абдулла развели костер и вместес Камау и М`Кола занялись стряпней. Они собирались спать в грузовике. Моросилдождь, и, укрывшись от него под навесом, я разделся, надел теплую пижаму,потом, сев на койку, съел кусок жареной цесарки и выпил две кружки вискипополам с водой.

Вошел М`Кола, серьезный, озабоченный, неуклюжедвигаясь в тесной палатке, взял мою одежду, которую я положил в изголовьевместо подушки, развернул, снова сложил ее очень небрежно и сунул под одеяло.Он принес три жестянки и спросил, не нужно ли открыть их.

– Нет, не надо.

– Чай? – спросил он.

– К черту чай.

– Не хочешь чаю?

– Виски лучше.

– Да, – отозвался он счувством. – Лучше.

– А чай будем пить утром, пораньше.

– Хорошо, бвана М`Кумба.

– Ночуй здесь, дождь на дворе. – Яуказал на брезент, за которым шумел дождь. Я люблю этот шелест дождевых капель– из всех звуков, какие мы, часто живущие под открытым небом, слышим вокруг,это самый приятный. Да, то был приятный шум, хотя он не предвещал нам ничего доброго.

– Хорошо.

– Ступай поешь.

– Хорошо. Не хочешь чаю?

– Я ж тебе сказал – к черту чай!

– А виски? – спросил он с надеждой.

– Виски все вышло.

– Виски, – повторил он снепоколебимой уверенностью.

– Ладно. Ступай поешь, – сказал я и,налив в кружку виски пополам с водой, забрался под москитную сетку, нашарилсвою одежду, снова аккуратно уложил ее в изголовье, а потом повернулся на боки, опираясь на локоть, медленно выпил виски, поставил кружку на землю, ощупалпод койкой спрингфилд, положил фонарь рядом с собой и скоро уснул, убаюканныйшелестом дождя. Проснулся я только на минуту, когда пришел М`Кола и сталвозиться, устраивая себе постель около меня. Второй раз я проснулся уже срединочи и услышал его сонное дыхание. Утром он встал и вскипятил чай, когда я ещеспал.

– Чай, – сказал он, стягивая с меняодеяло.

– Опять этот проклятый чай, –пробормотал я и сел на койке, еще не проснувшись окончательно.

Было серое, промозглое утро. Дождь перестал,но над землей стлался туман, и когда мы пришли на солонец, оказалось, что онзалит водой, а вокруг – никаких следов. Тогда мы обшарили мокрый кустарник ивышли на равнину в надежде найти след на влажной земле и по этому следу настичькакого-нибудь куду. Но все напрасно. Мы перешли через дорогу и двинулись вдолькустов в обход открытого болотца. Я надеялся встретить носорога, так как нам тои дело попадались кучи свежего носорожьего помета, но после дождя не появилосьни единого следа. Раз мы услышали крики клещеедов и, подняв головы, увидели,как эти птицы неуклюже летели к северу над густым кустарником. Мы описалибольшой круг, но ничего не нашли, кроме свежих следов гиены и самки куду.М`Кола указал мне на небольшой череп куду с одним великолепным витым рогом,врезавшимся в ствол дерева. Второй рог мы отыскали в траве, и я водворил его наместо, – воткнул в отверстие на голове куду.

– Шенци, – опять сказал М`Кола исделал такой жест, будто натягивает лук. Череп был совершенно чистый, но вполых рогах скопился какой-то мокрый осадок, и они прескверно пахли. Япритворился, будто не чую этой вони, и протянул находку Гаррику, а тот, несморгнув глазом, передал ее Абдулле. Абдулла сморщил свой плоский нос и потрясголовой. Рога и в самом деле пахли отвратительно. М`Кола и я засмеялись, но физиономияГаррика хранила самое невинное выражение.

Мне пришла в голову мысль проехать по дороге,высматривая куду и останавливаясь у каждой поляны, которая покажется намподозрительной. Мы, сели в машину и поехали. Однако безуспешно обшаривали мывсе прогалины. Между тем взошло солнце, и дорога оживилась, по ней то и делосновали путники – одни в белой одежде, другие почти голые, – и мы решиливернуться в лагерь. По пути сделали остановку и подкрались еще к одномусолонцу. За деревьями мы увидели антилопу-палу, ее шкура казалась красной там,где солнечные лучи, пробиваясь сквозь листву, освещали ее. Вокруг быломножество следов куду. Мы заровняли их и двинулись дальше.