разве это не мое собственное чувство вины заставляет меня сомневаться в ней? Если б я не дал ей повода не доверять мне, ничего из этого никогда бы не возникло.

Я просто обязан предоставить ей кредит доверия, оставить место для разумных сомнений.

Если не появятся реальные, неопровержимые доказательства, я встану на сторону Джен. Потому что, если до этого дойдет дело и полиция вдруг начнет меня допрашивать, мне и самому нужно, чтобы Джен меня поддержала. Мне нужно, чтобы она сказала, что я тоже провел в постели всю ночь. Потому что после той ночи, когда я напился и решил, что проспал до утра, ко мне пришло ужасное осознание. Я и вправду выпил гораздо больше, чем запомнилось. Когда я запаниковал, обнаружив мертвое животное, и спрятал его в мусорном баке, то при этом обнаружил и свидетельства тому. Две пустые бутылки из-под водки. И в ту ночь я и вправду вставал с постели. Это я выключил будильник – воспоминание об этом тоже вернулось ко мне.

Однако чего я так и не сумел припомнить, так это что именно делал, встав с постели.

Глава 34

Дженни

Воскресенье

Когда я наконец провалилась в сон, мне снилось, что мертвые животные возвращаются к жизни и вылезают из-под земли, словно в сцене из фильма по Стивену Кингу. Местом действия был наш дом – сад на заднем дворе, – и это было настолько реально, что я даже ощущала влажную землю под своими босыми ногами, когда направлялась к сараю. Но не успела я туда войти, как что-то ухватило меня за лодыжку. Я опустила взгляд как раз вовремя, чтобы увидеть, что это перемазанная грязью рука, извергнувшаяся из розового сада. Она стала затаскивать меня под землю, к гниющему трупу Оливии Эдвардс. Ее губы – туго натянутые и растрескавшиеся, будто обгоревшие – были втянуты, обнажая зубы, которые стучали друг о друга, как у зомби, готового наброситься на меня.

Я тщетно пыталась отцепить ее руку от своей лодыжки, чтобы выбраться обратно. В конце концов мне пришлось оторвать ее с запястья, чтобы сбежать. Выбравшись из-под земли, я все еще сжимала в пальцах ее серебряный браслет; амулеты на нем ярко сияли в лунном свете. Я проснулась, хватая ртом воздух. Я опять выходила из дома? Осматриваю свою пижаму, а потом ноги на предмет следов уличной грязи – и с облегчением опускаюсь обратно на подушки. Это был лишь кошмарный сон, а не реальность.

После визита полиции у меня не хватило смелости осуществить свой план и рассказать Марку о своем детстве – о моей все контролирующей, манипулирующей мною матери и отце-убийце. Момент оказался слишком уж неудачным. Я боялась, он не поверит, что я не имею никакого отношения к похищению Оливии, если будет вооружен этим знанием. Тем более я знаю: Марк в курсе, что я не провела в постели всю ночь – что у меня была очередная отключка с провалом в памяти.

Перед тем как лечь спать, я получила ответную эсэмэску от Ройшин. Мы договорились встретиться сегодня, после обеда. Она предложила пересечься в городе, но я предпочла бы полное уединение, поэтому написала, что хотела бы приехать к ней. Марк повезет детей навестить своих маму и папу, так что перед отъездом у меня есть немного времени, чтобы заняться вопросом браслета, который, как я чувствую, больше не находится в полной неприкосновенности в сарае. Там его слишком легко найти. Думаю, как раз это и пытался сказать мне мой сон. Либо так, или же я и вправду имею какое-то отношение к похищению Оливии. Если они найдут ее тело, обугленное и закопанное, со мной случится сердечный приступ.

* * *

Еду к Ройшин в Топшем. У нее потрясающий дом прямо на берегу реки, и всякий раз, когда я приезжаю сюда, мне не хочется уезжать. Я люблю свой дом, поймите меня правильно, но меня привлекают захватывающие виды на реку и Хэлдонские холмы вдалеке. Мы сидим на открытой дощатой террасе в саду, который, благодаря его юго-западному расположению относительно дома, сейчас залит солнцем и где тепло и ярко. Поднимаю лицо к солнцу, чтоб хотя бы на миг представить, что все в моей жизни прекрасно и замечательно.

– Итак, в чем дело? – Ройшин разрушает эти чары. – В смысле, могу предположить, что у тебя есть что-то, что тебе нужно снять с груди?

На долю секунды мне кажется, что я слышу раздражение в ее голосе, но тут же понимаю, что это скорее беспокойство. В последний раз я таким вот образом пригласила себя в гости, когда никак не могла оправиться от интрижки Марка. Обычно я жду приглашения, или же мы встречаемся в городе, чтобы выпить кофейку и пообщаться, а иногда вчетвером – она, ее партнер Гарри, Марк и я – идем куда-нибудь поужинать.

Делаю долгий, медленный вдох, затем так же медленно выдыхаю. Проделываю это дважды.

Ройшин поднимает солнцезащитные очки на лоб и смотрит на меня широко раскрытыми янтарными глазами.

– Похоже, мне стоит подготовиться к чему-то монументальному, – произносит она с неловким смешком.

– Прости. Мне ужасно неловко вываливать все это на тебя. – Подаюсь вперед, сцепив руки на стеклянном столике.

– Нет, нет, перестань, все нормально! Но не стоит ли мне допить свое вино, пока ты не выпалила в меня дуплетом из обоих стволов одновременно?

Улыбаюсь ей и, кивнув, говорю:

– Пожалуй, это разумно.

Ройшин идет к раздвижной задней двери, на несколько секунд исчезает и возвращается с бутылкой. Наполняет свой бокал и протягивает руку, чтобы наполнить мой. Накрываю его ладонью.

– Лучше не надо. Одного вполне достаточно – я все-таки за рулем, забыла?

– Конечно, извини. Ты просто заставляешь меня нервничать. – Она делает большой глоток из своего бокала и держит его в руках, глядя на меня через стол. – Ну давай уже, выкладывай.

– Слышала о пропавшей женщине из моей деревни? – говорю я, и без того зная ответ, потому что мы упоминали об этом в наших сообщениях. – Еще не дошло, кто она такая?

Ройшин откидывается назад, приоткрыв рот. Секунду лишь шевелит губами, затем кивает головой.

– Сразу не дошло. Но теперь – да. Блин. Это та самая женщина.

– Вот именно. – Поднимаю брови и жду следующей реакции Ройшин.

– В новостях сказали, что ее похитили, Джен! Слава богу, это произошло не сразу после того, как ты набросилась на нее из-за того, что она переспала с Марком, или… – Глаза ее сужаются. – Погоди-ка… Я знаю, это ужасно и все такое, но