— Я хотел проучить тебя и твоего отца, — сказал Изых. — За ваше пренебрежение к силам природы. Ты должна была весь месяц трудиться по дому.

Алтыншаш жевала хлеб с медом. Запила янтарным напитком.

— Но после вчерашней ночи я не могу больше мучить тебя, — продолжил Изых. — Потому что я полюбил тебя, больше чем…

— Эй, придурок! — закричал Аитбек снаружи. — Выходи. Надеюсь, ты не причинил моей дочери зла. Тогда я позволю умереть тебе легкой смертью.

Алтыншаш перестала жевать и замерла на месте. Изых оглянулся на вход. Глянул на жену. Встал и вышел из кибитки.

Алтыншаш последовала за ним.

В лесу у предгорий Кокташ стояла чудесная погода. Светила ласково освещали деревья. Синие горы вздымались за лесом. Неподалеку журчал ручей. В прозрачном воздухе летали стрекозы.

Перед кибиткой стояли Аитбек, Архар и двое проводников. Они вытаращили глаза и открыли рты, завидев Изыха.

— Ты кто такой? — спросил Аитбек. — Где моя…

Заметил Алтыншаш за спиной чудища и умолк.

— Я Изых, бог плодородия, — ответил муж. — Вчера ты оскорбил меня, убив моих жертвенных животных. За это я забрал твою дочь. Я хотел держать ее в черном теле, чтобы наказать тебя. Но теперь…

Аитбек вытащил халади. Архар не шелохнулся. Проводники упали на колени.

Изых замолчал и чуть наклонил рогатую голову.

В лесу затрещало дерево. С толстых ветвей сосны слезла мегатерия с рыжей головой. Подошла к незваным гостям, заворчала и замахнулась длинной лапой.

Алтыншаш пробежала мимо Изыха, встала между зверем и людьми. Мегатерия отодвинулась.

— Я не причиню вреда твоему отцу, — сказал Изых. — Я дарую жизнь, а не отнимаю.

Алтыншаш обернулась к нему с искаженным от ярости лицом.

— Тогда я отниму твою, чудовище. Ненавижу тебя! Архар, возьми его.

Сначала ничего не произошло. А затем Архар метнул в Изыха калингу. Лезвие блеснуло в лучах Тэйанга и вонзилось Изыху в горло. Брызнула кровь. Изых схватился за калингу, торчащую в горле и упал на колени.

Мегатерия взревела на весь лес и бросилась на людей. Изых, не вставая с колен, поднял руку. Мегатерия встала, как вкопанная.

Изых покачал бизоньей головой. Кровь лилась ему на мощную грудь. Указал рукой в сторону леса. Мегатерия ворча, развернулась и ушла.

Изых встал с колен, выпрямился и поглядел на Алтыншаш. Она смотрела ему в черные человеческие глаза. Потом сказала:

— Архар, принеси мне его голову.

Аитбек кивнул:

— Хорошая мысль.

Архар подбежал к Изыху, выхватил халади и одним ударом срубил ему голову. Бизонья голова покатилась по земле. Проводники закричали от ужаса.

Алтыншаш улыбнулась. Овцебыки в загоне жалобно мычали.

* * *

Спустя год род кахасков собрался на очередную церемонию жертвоприношения.

Накрапывал мелкий дождик. После молитвы шамана Аитбек сам зарезал жертвенных животных.

Вернулся к навесу, вытирая руки от крови. Грота отвернулась, держа на руках малышку Жанике, трехмесячную дочь Алтыншаш. Сама Алтыншаш пила хмельное молоко из черепа бизона, с рогами вместо ручек. Она улыбнулась отцу и подняла череп. Выпила.

Аитбек уселся в кресло. К нему подошел помощник и сказал с поклоном:

— У меня плохие известия, господин.

Аитбек глянул на помощника.

— Что стряслось?

— Пастухи сказали, среди бизонов пошли мор и бешенство. Все стада заражены.

— Режьте и жгите, — приказал Аитбек. — В первый раз, что ли? Что еще?

— Вчера скотокрады угнали пять сотен гауров. А стадо овцебыков Нуртая погрызли пещерные волки.

Аитбек сжал челюсти и нахмурился.

— Архар, езжай с ними, верни гауров. Нуртая ко мне, я придумаю ему наказание.

— Нуртай погиб, господин.

— А овцебыки?

— Почти не осталось, господин.

— Это было самое большое стадо. Вы меня нищим хотите оставить, что ли?

Аитбек встал, поправил одежду на животе.

— Отмените состязания. На сегодня завершим церемонию.

— Это не все, господин. Старейшины хотят найти вам замену. За год поголовье скота уменьшилось вдвое. Старейшины говорят, что…

— Что это из-за убийства Изыха? Я отрежу их длинные языки.

Аитбек засеменил к кибитке. Грота смотрела ему вслед. Жанике расплакалась. Алтыншаш пила хмельное молоко, струйки стекали на платье.

К позабытым телам жертвенных животных из горного ущелья крались шакалы.

Когда Мукра вышел из поселения журшеней, пошел дождь. Вода лила с неба три дня подряд, без перерыва.

Мукра не роптал. Он считал, что это небольшое наказание богов. Дождь смоет с него грех смертоубийства. В поселении журшеней Мукра убил в поединке лучшего бойца.

Третий год Мукра ходил по землям журшеней и бросал вызов выдающимся воинам. Провел несколько десятков боев. Все выиграл.

Он и сам из журшеней, из племени мусов. Молодой, восемнадцать лет. Чуть ниже среднего роста, плотный, мускулистый. Длинные руки, короткие ноги, цепко стоящие на земле. Черты лица резкие, жесткие, будто на камне высечены.

Одевался неброско, носил любую одежду, лишь бы наготу прикрывала. Шкура овцебыка, надетая сейчас, намокла и потяжелела из-за беспрерывного дождя. Босые ноги хлюпали по грязи. В кармашке широкого пояса камешки для розжига костра, в чехле острая калинга.

Мукра убрал мокрые волосы со лба, потер бороду. Давно не стригся. А зачем ухаживать за волосами, умасливать благовониями? Разве это поможет в бою? Главное, чтобы волосы не лезли в глаза. Обычно он собирал их на затылке и обвязывал ремешком.

После поселения три дня шел по степи под холодным дождем и не встречал людей. И вот теперь, сквозь пелену падающей воды, заметил впереди темную полосу над неровным горизонтом. Неужели лес?

Мукра устал от воды, льющейся с неба. Грехи смыты, хватит с него наказаний. Пора обогреться у костра. Он пошел к лесу.

Добрался под вечер. Ступил под кроны деревьев. Завывания ветра и потоки ледяного дождя остались позади. Капли уютно стучали по листьям.

Мукра пошел вперед, в темную чащу. Продрался сквозь густые заросли. Вышел на прогалину. Дождь снова обильными ручьями заструился по телу.

В черно-синей низкой траве Мукра заметил нагромождение круглых предметов. Камни, что ли? Подошел ближе, наклонился.

В траве лежали человеческие черепа. Около двух десятков. Сложены в пирамидку. Верхние упали, валялись рядом.