P. S. Будь уверен, что хотя я и не упомянул об этом в самомписьме, но я получил твой грозный ответ на мое предложение освободить Антаназиюот обязанностей принцессы вампиров. Ты вполне недвусмысленно выразил гнев, афраза, что кнут избавил бы меня от подобных мыслей, прозвучала более чемнедвусмысленно. Я обдумаю твои слова. Однако буду ли я покорен твоей воле ивозобновлю ли настойчивые ухаживания за Антаназией... Из Румынии следить замной сложно, а вдали от родины (и от тебя) воздух свободы вскружил мне голову.

— Джессика! — Люциус закрыл дверь в гараж и стряхнул снег сботинок.

— Привет. — Я выглянула из кухоньки. — Ты сегодня рано.

— Что ты здесь делаешь? — Он бросил пальто на кожаноекресло. — Мы же вернулись каждый в свою комнату.

— Так и есть. — Я подошла к плите и помешала кипящее варевов кастрюле. Черт! Я надеялась приготовить обед к его возвращению из школы. —Почему ты уже дома?

— Тренировку отменили из-за снежных заносов. Ха, в Румыниитакой снегопад и не заметят, а у вас паника началась: в магазинах очереди, людив драку лезут из-за последней буханки хлеба... Что, и доставка пиццыотменяется? — Люциус принюхался — Повторю свой вопрос: что ты здесь делаешь? Ичем это воняет?

— Тебе, наверное, надоела вегетарианская еда, а в морозилкеу тебя кролик лежал, вот я и решила приготовить...

Люциус обомлел и двинулся к плите.

— Что-что? — изумленно переспросил он.

— Приготовить кролика.

— Вообще-то это заяц. И как ты думаешь его приготовить, еслипонятия не имеешь, какой у тебя исходный продукт?

— Я нашла у тебя на полке поваренную книгу. — Я протянулаему истрепанный том.

— «Румынская национальная кухня». На английском, —недоуменно произнес Люциус. — Я и забыл о ней. — Он посмотрел на меня и хитроулыбнулся: — Наш повар передал эту книгу для твоих родителей, ожидая, что ониподстроят свое меню под мои вкусы. Он и представить себе не мог, что я попаду квегетарианцам, которые не станут потворствовать страсти к мясу даже радиотпрыска румынской королевской семьи.

— Ну, сегодня тебя ждет самое настоящее мясо. А еще яготовлю щи из баранины. — Я открыла книгу и сунула ему под нос.

Люциус внимательно прочитал рецепт.

— Так вот откуда вонь!.. — Он поморщился. — Запах быстро невыветрится. А если твои родители узнают, что ты готовила мясо?

— Я ради тебя стараюсь, между прочим!

Люциус засмеялся:

— Пытаешься заразить меня трихинозом, основнымипереносчиками которого являются зайцы? Если не знаешь, что делаешь, лучше неберись... — Он приподнял крышку:— Слушай, ты тушку выпотрошила?

— В смысле... вымыла?

— Нет, в смысле «удалила внутренности». Тут в кастрюлеплавает что-то подозрительное...

— А там были внутренности?

Люциус помешал варево ложкой.

— Что ж, источник вони обнаружен — селезенка, — заявил он,подцепив что-то  гадкое. — Мерзкий орган, совершенно несъедобный. Даже голоднаякошка такое есть не станет.

— Значит, от кролика придется отказаться, — мрачнопромолвила я. Все получилось совсем не так, как я задумала.

— Джессика, я, конечно, ценю твои старания...

В дверь постучали.

— Извини. — Люциус направился к двери.

Я заглянула в кастрюлю. Кролик разварился, внутренностивсплыли на поверхность. Кто ж знал...

— Люк! Привет! — прозвучал притворно-бодрый голосок.

У меня засосало под ложечкой, и я с грохотом опустилакрышку.

Фейт Кросс.

Что она здесь делает?

— Как дороги? Сильно замело? — спросил Люциус.

Донесся аппетитный запах пиццы, заглушивший вонь моихэкспериментов с бараниной.

— Не проблема, — засмеялась Фейт. — Я выпросила у отца«хаммер», так что в случае аварии мне ничего не грозит, а кто в меня въедет —тому не поздоровится.

Какая гуманистка! Я скрестила руки на груди и оперлась одверной косяк.

— Наконец-то я вижу хоть одного человека, которого не пугаютснежные заносы, — одобрительно заметил Люциус. — Кстати, ты, как всегда, чудесновыглядишь. Впрочем, это как раз неудивительно.

Меня чуть не стошнило, и не от запаха на кухне.

— Ты умеешь делать девушкам комплименты. — Фейт, держакоробку с пиццей, словно поднос официантки, свободной рукой кокетливо похлопалаЛюциуса по плечу.

— А ты всегда знаешь, чем меня порадовать, — ответил он,забирая пиццу. — Это единственное местное блюдо, которое мне нравится.

— Да, пицца пахнет лучше, чем то, что здесь готовили... —Фейт огляделась, заметила меня и сморщила носик — Привет. Ну и вонища у вас...

— Это точно, — согласилась я.

Люциус протиснулся мимо меня на кухню:

— Джессика, в любом случае мы не смогли бы сегодняпоужинать, потому что я пригласил Фейт со мной позаниматься.

— Позаниматься? — Во рту стало горько, будто я съеласелезенку.

— Ага, — подтвердила Фейт. — По литературе.

Помочь? По литературе? А что, меня нельзя было попросить? Яобиженно уставилась на Люциуса.

— Помнишь, я вызвался подготовить доклад по «Грозовомуперевалу», — сказал он, избегая моего взгляда. — Доклады наших одноклассниковужасно скучные, вот я и решил внести небольшое разнообразие: инсценироватьсамые драматические моменты.

— Я буду читать за Кэтрин, — заметила Фейт.

— Себе ты, разумеется, отвел роль Хитклифа, — сказала яЛюциусу, даже не пытаясь скрыть разочарование в голосе.

— Именно.

Я выключила горелки. Хорошо бы вонь хотя бы за годвыветрилась...

— Ну, я пойду. Не хочу мешать.

— Поужинай с нами, пиццы на всех хватит, — предложил Люциус.— Ты, наверное, голодная. Надеюсь, не пробовала зайчатину? Вдруг паразиты в нейне сдохли, отравишься еще...

Я попыталась уйти, сохранив хотя бы каплю достоинства. И незаплакать. Просто кошмар какой-то — все пошло наперекосяк.

Должно быть, Люциус увидел разочарование и унижение на моемлице, потому что сказал:

— Фейт, оставь нас на минутку.

— Конечно, Люк. — Она отошла в сторону. — Ах, какая у тебяколлекция оружия... Прикольный декор, такой демонический!

Люциус проводил меня к двери.

— Джессика, прости, — мягко произнес он.