– Это очень приятно кушать, – доложил гварх, отъев из баночки ровно половину, а вторую половину передав Дэну. – Расскажешь, как это готовится?

– Да легко! Рыбу нужно обязательно нарезать поперёк и удалить кости. Кости нормально отходят, если сама рыба до нарезки насквозь пропиталась солью. Только потом её следует хорошенько вымочить в воде, чтобы соль ушла, а то есть будет невозможно. Ломтики потом заливаются растительным маслом с горчицей и капелькой чего-нибудь кислого. Тут для этого использовался лимонный сок. Так что из свежей рыбы это блюдо сразу не получится.

– Идея понятна, – кивнул гварх. – Ты про меня своим не рассказывал?

– Не-а. Даже сам не пойму почему, – мотнул головой мальчик.

– Потому что не хочешь, – «объяснил» ящер. – Я тоже не хотел и не сказал нашим про тебя. И называй меня Тим. Это не моё имя на нашем языке – настоящее тебе просто не выговорить. Это то сочетание звуков, что ты способен произнести. Они из имён твоего народа.

– Хорошо, Тим. А меня называй Дэн. И то, что мы назвали друг другу свои личные идентификаторы, называется знакомством.

– Кончай прикалываться, – ответил гварх. – Я знаю не только твой язык, но и многие обычаи адамитов.

– Кстати! – встрепенулся парень. – А почему адамитов? За что к нам прилепили такое погоняло?

– Это с позднеримских времён, когда на Земле окрепло христианство. Тогда же сами ваши говаривали, будто все вы дети Адама. Вот оно и повелось поминать вас вроде как по самоназванию. Кроманьонцами вы стали называть себя значительно позднее, когда первое название уже прижилось.

– А гвархи? Это ваше самоназвание? – продолжил расспросы Дэн, наблюдая за тем, как длинный раздвоенный язык гостя исследует поверхность мёда в стеклянной баночке.

– Нет. Так нас называют лурхи. У них в языке совсем нет гласных звуков – одни скрежеты да скрипы. Оно и понятно – другая система дыхания. Так что звук «а» к этому слову уже мы сами приладили, чтобы было удобней произносить. – Тим явно одобрил вкус мёда и ловко зачерпнул своим подвижным языком вполне заметную порцию. Внёс её в ротовую полость, сомкнул губы и замер, закатив глаза от удовольствия.

– Эм! Тим! Я вот смотрю на тебя и всё мучаюсь вопросом. Ты по меркам своей расы взрослый? – прервал затянувшееся молчание человек.

– Зануда ты, Дэн, – неохотно вышел из нирваны маленький гварх. – Скучный и противный. Я такой же школьник, как и ты. А чтобы не было лишних вопросов, сразу говорю: нашей группе поставлена задача – сделать заключение о перспективах возникновения разума у горных львов. Я здесь занимаюсь сбором данных про них.

– Это шутка, да? – осторожно изумился Дэн. – Горные львы у этого озера ни разу не появлялись. Они и на наши камеры-то попали раза три или четыре за весь год, да и то намного восточней. Уже на склонах гор. На высоте метров двести над уровнем моря и в десятках километров отсюда.

Тим пристально изучал уровень мёда в маленькой стеклянной баночке и, как обычно, совсем не шевелился.

Он задумчиво менял цвет, постепенно сливаясь с окраской лавки, на которой расположился – сидеть в кресле ему мешал массивный хвост.

– Что бы ты понимал в горных львах! – наконец с ноткой негодования в голосе произнёс он. – Ты хоть представляешь себе, какой у них ареал даже на вашей перенаселённой приматами Земле! Пумы обитают повсюду, где только для них находится пища. В любых ландшафтах и климатических условиях. Даже там, где живут всегда готовые истребить их приматы, они как-то сохраняются. Следовательно, главное орудие выживания – мозг – развит у них очень хорошо. Об этом говорит и то, что они как-то умудряются не попадаться в поле зрения ваших средств наблюдения. Эм. Почти не попадаться.

– Но ведь кошки – индивидуалисты. Они не создают социумов! – воскликнул Дэн, окончательно сбрасывая маску простого парня. – У них не возникает надобности в развитии средств коммуникации – связной речи.

– Средства коммуникации отлично развиты у некоторых морских млекопитающих, которые держатся стаями, – парировал гварх. – Но вопрос о разумности дельфинов приматы решили наиболее удобным для себя способом.

– У вас очень оригинальная точка зрения, профессор Тимоти Гвархов, – съязвил Дэн, опуская собеседника с небес на землю. – Кончай лохматить бабушку и пудрить мне мозги. Разумен любой, кто отдёргивает конечность от горячего, но мы с тобой плотоядные, что не может не влиять на нашу точку зрения, смещая её к вопросу об источниках протеина. Ты бы лучше о лурхах рассказал, а не о разумности хищных кошек.

– Во-первых, в качестве полного имени мне больше нравится ваш «Тимофей». Во-вторых, за кугуаров всё равно обидно – им присуща немалая толика гуманизма. В том числе и по отношению к вам, царям природы. Возможно, это элементы психологии сытого хищника, но результат налицо. И наконец, в-третьих, ты уверенно держишься в этих местах вне воды. А мне хотелось бы подняться в горы, чтобы разместить там приборы для наблюдения именно за горными львами. Эти кошаки и вправду являются заданием на этот семестр для нашей группы.

– Вашей группы? Какой? – изумился Дэн.

– Учебной группы ксенологов. Мы тут на практике.

– Нас изучаете?

– Нет, конечно. Приматы – это чересчур тривиально. Про вас собраны ужасающего объёма массивы информации, где всё разложено по полочкам. Учитель выбрал более любопытную тему – ему интересно что-нибудь свеженькое. Те же лурхи, поговаривают, ищут разумную плесень. Но там имеется неопределённость с нервной системой.

– Кончай свои шуточки, Тимоха! У меня мыслительных ресурсов не хватает на фильтрацию твоего базара. Вроде бы серьёзные вопросы затрагиваешь, но у меня мозги трубочкой скручиваются, когда пытаюсь отделить правду от выдумки.

– Наши тоже жалуются, что со мной невозможно нормально потолковать, – вздохнул юный гварх. – Но я ни полслова тебе не соврал.

– Давай о чём-то попроще. Вот объясни мне, как ты до этого озера обычно добирался? Если вплавь, то понятно, почему не мог выбраться, когда на речке в мелком месте появился ловящий рыбу медведь. Но это же километров шестьдесят против, пусть и слабого, но течения. До вашего места обитания и по прямой-то, если лететь по воздуху, около сорока.

– Я как раз по прямой и летел. Но приземлялся, не входя в поле зрения вашей вышки, а уже дальше плыл.

– И на чём ты, интересно, летел, если твой вертолёт ни разу не заметили камеры наших беспилотников? Данные съёмок, между прочим, сравниваются с предыдущими, и отличия выделяются. Если что-то прибавилось или убавилось, об этом сразу становится известно. Однако ничего не прибавлялось и не убавлялось, – поднажал Дэн.