— Хочу знать, жива ли она, — упрямо нахмурилась я, застыв посреди комнаты.

— И что это даст? — не унималась Лана.

— Ну… — протянула я и замолчала, нервно кусая губы.

А действительно, что? Что мне до того, бьется ли еще сердце женщины, родившей, а затем без сожалений бросившей меня? Даже если так… Не буду же я ее искать, в самом деле! Или… буду?

— Мне просто надо это сделать, Лана, — наконец твердо сказала я.

Подруга тяжело вздохнула и покачала головой, но спорить не стала, и я вернулась к подготовке ритуала. Который грозил закончиться, так и не начавшись, из-за банальной мелочи — у меня не было мела. Подумав, я решила предпринять вылазку в учебный корпус, благо знала, где висит запасной ключ от кабинета общей к магии.

— Не самая лучшая идея, про упыря ты уже забыла? — попыталась воззвать к моему благоразумию Лана, но я, поглощенная азартом и предвкушением, лишь отмахнулась.

Что мне какой-то упырь? Главное, на Ривенса не нарваться. Но на всякий случай в качестве орудия самообороны я прихватила добротную ножку от стула, без дела валявшуюся под Ланкиной кроватью.

С месяц назад на травоведении мы варили увеличивающее силу зелье и проверяли его на практике. Жертвами эксперимента выбрали меня и стул. Мебель была гномьего производства, а потому оказалась на диво прочной. Но, как известно, упорство и труд, особенно помноженные на правильно изготовленное зелье, все перетрут, и куда там знаменитому гномьему качеству тягаться с полной сил и энтузиазма девицей, которая не намерена пасовать перед каким-то стулом?! В общем, ножку я таки отломала — к вящему восторгу одногруппников. А потом мы все вместе прятали — как умели — следы преступления, ибо за порчу школьного имущества полагались страшные кары.

В коридорах было темно, тихо и пусто. Аккуратно обходя развешанные тут и там ловушки, я кралась, судорожно сжав многострадальные остатки стула и затаив дыхание, и пуще упыря боялась столкнуться нос к носу с кем-нибудь из мастеров. С ловчим отрядом, вполне способным принять меня за искомую нежить, встречаться тоже не было никакого желания.

Вопреки опасениям, до нужной аудитории я добралась без приключений. Нашарив за стоящими на страже доспехами ключ, я подошла к двери и с тревогой обнаружила, что она приоткрыта.

Застыв возле порога, я даже дышать перестала, вся обратившись в слух. Внутри было тихо — наверное, кто-то из оболтусов-учеников забыл запереть за собой аудиторию. Такое случалось довольно часто, потому я немного успокоилась и легонько потянула дверь на себя. Пронзительно взвизгнули петли; я подскочила на месте и рванула в аудиторию, врезавшись в нечто высокое и мягкое. Это нечто издало шипящий звук и вцепилось в меня мертвой хваткой.

«Упырь!» — с ужасом поняла я. Рефлексы, вбиваемые в нас на физподготовке и боевой магии, без колебаний приняли командование, потеснив перепуганный рассудок.

— Изыди!.. — взвыла я, обрушивая на упыря свое страшное оружие.

Упырь странно булькнул — и мешком рухнул на пол. Я рванула было к выходу, но тут не к месту взыграла профессиональная совесть. Бесья круговерть, когда только Лион успел во мне ее взрастить?! Так вот, совесть буквально вопияла, что оставлять недобитого упыря — преступление! Бесий хвост, а как же там упырей-то изводят?! Лион нам пока об этом не рассказывал! Кажется, вбитый в сердце кол — самое действенное и доступное средство. Что ж, проверим!

Осинового кола у меня, понятное дело, не было. Я не боевой маг, это они постоянно таскают на себе целый арсенал убиения несчастной нежити… Но ничего, зато мы, некроманты, более изобретательны! Нет кола — сойдет и ножка от стула…

Неуверенно покрутив оную в руке, я почти на ощупь двинулась к упырю. Включать свет я не решилась — боялась, что, рассмотрев своего противника, на данный момент превратившегося в жертву, прилягу с ним рядом в точно таком же бессознательном состоянии, и еще вопрос, кто из нас очнется первым…

На свою беду, упырь очнулся раньше, чем я успела упокоить его. Он жалобно застонал и попытался приподняться, за что получил все той же ножкой. По лбу. Три раза… Отдышавшись и успокоив бешено бьющееся сердце, я поняла, что упырь больше не подает признаков жизни. И задумалась. Может, уже и не надо ничего никуда втыкать? Я же, в конце концов, не изверг какой, зачем над телом измываться?! Но тут вновь влезла неугомонная совесть, сварливо возразив, что лучше перестраховаться, чем потом локти кусать. Бесья круговерть, придется добивать! Но снова приблизиться к нежити, по крайней мере в темноте, заставить себя я не смогла.

Пришлось включать свет.

Впоследствии я не раз задумывалась, правильно ли поступила. С одной стороны, если бы я этого не сделала и добросовестно добила упыря в темноте, многие проблемы в моей жизни были бы решены раз и навсегда. Но, с другой стороны, в таком случае взамен оным пришли бы новые. Конечно, я не особо люблю мастера Ривенса, и это чувство у нас взаимно, но вряд ли его собственноручное убиение, да еще ножкой от стула, прошло бы бесследно для моей ранимой психики!

Лион, кстати, оказался неожиданно тяжелым. О том, что свет все же был включен, я пожалела еще на полпути к целительским покоям…

— Виорика, может, не надо? — робко пискнула Ланка, наблюдая за тем, как я аккуратно вычерчиваю на полу гексаграмму. — Лион же нас убьет!..

— Не убьет, — мрачно ответила я, не отрываясь от работы, — я успела раньше…

— Ты — чего?.. — так и села Лана. — Ты его — того?!

— Почти, — буркнула я, но, видя, как глаза подруги приобретают странную квадратную форму, все же потрудилась пояснить.

К концу краткого рассказа Ланка едва не рыдала от смеха, что не могло улучшить моего и без того дурного настроения. Ситуацию усугубляло понимание, что сама я точно так же смеялась бы над дураком, перепутавшим собственного мастера с упырем. Однако времени на рефлексию не было. Лиона просто так не прихлопнешь, хоть и кажется не шибко крепким… Очень сильно надеюсь, что до утра злосчастный мастер тихонечко полежит в целительском покое, дав мне возможность довести задуманное до конца…

О том, как именно дотащила его до целителей, я старалась не думать, но в памяти то и дело всплывали яркие моменты недолгого, но насыщенного путешествия. Например, ловчая сеть, натянутая поперек темного коридора так, что под ней пришлось сначала ползти, извиваясь наподобие дождевого червяка, и уже следом протаскивать находящегося в блаженной отключке Лиона. Одна только мысль, что мы попадемся и наутро на нас сбежится полюбоваться вся Школа, придала просто феноменальной ловкости и нечеловеческой гибкости. Или же кадка с разлапистым фикусом, за которую я не слишком заботливо затолкала мастера и спряталась сама, чтобы переждать бодрый марш отряда в пять человек. Ловчим он был или спасательным, я не поняла, да в моем положении это не имело никакого значения — попадаться не хотелось ни тем, ни другим. Зря я накануне представляла сидящего в засаде директора, вот и сама на его месте нежданно-негаданно оказалась… А уж то, с какой скоростью я бежала, от души ногой постучав в дверь целительского покоя, и вовсе не поддается никакому описанию… Интересно, на кого грешили наши лекари, обнаружив на пороге побитого Ривенса — на упыря или на его доблестных загонщиков? Надеюсь, что моего позорного бегства никто не видел, ибо прослыть истребительницей преподавателей отнюдь не улыбалось, как, впрочем, и быть отчисленной из-за весьма сомнительных подвигов на этой благодатной ниве…