— Виорика, это глупая идея. Откажись, пока не поздно!

Я выразительно посмотрела на Рэма:

— И просто так отдать тебе четверть золотого? Да ни за что!

— Да не нужно денег, я же не думал, что ты всерьез… — Некромант запнулся, неопределенно повел рукой.

— А ты в следующий раз думай, говорят, это полезно, — хмыкнула я.

— Никакого следующего раза не будет, — хмуро отозвался Рэм. — Чтоб я еще с тобой спорил? Уволь! Я ж не знал, что ты настолько сумасшедшая!

Ну… Может, и не настолько. Но обстоятельства требовали решительных, пусть и не совсем адекватных, действий, а потому мы затаились в темном углу возле ведущей на нижние уровни подвала лестницы, карауля задержавшегося в одной из лабораторий мастера Добрава. План был прост, как все гениальное, и так же безумен.

— Не хочешь в этом участвовать — никто не заставляет, сама все сделаю, — прошептала я. Потом прикрыла глаза и, вспомнив уроки Лиона, начала плести зов. Слабенький — не приведи боги, отзовется что-нибудь такое, с чем я не справлюсь, — но настойчивый. Словно писк комара на грани между сном и бодрствованием. Какой человек сможет долго терпеть такое? И не только человек…

Они появились одновременно — мастер Добрав, беззаботно напевающий себе что-то под нос, и выдернутый из состояния благодушной дремы призрак. Надо ли говорить, кто из них оказался злее?

— Ой, — только и смогла вымолвить я, глядя на рухнувшего к нашим ногам преподавателя.

Привидение, тоненько завывая, метнулось вверх и легко просочилось сквозь потолок, но оно сейчас волновало меня меньше всего.

— Разве не на такой эффект ты рассчитывала? — поддел меня Рэмион, кусая губы в безуспешной попытке не рассмеяться.

— На такой, — кивнула я. — Только не предполагала, что он будет таким… эффектным…

Что ж, я добилась того, чего хотела. Мастер Добрав и в самом деле панически боится всего, что связано с некромантией. Даже Ипполит, наш напыщенный страновед, отреагировал бы менее… эмоционально. Эту задачку я решила, так почему бы не воспользоваться случаем и не прояснить еще один вопрос? Сейчас, когда мастер лишен контроля над собственными чарами…

— Идем отсюда, — схватил меня за руку Рэмион, — он же может очнуться в любой момент!

— Подожди! — вывернулась я, отпрыгнув в сторону.

— Вики, ты что?! — зашипел парень, но я, отмахнувшись от протянутых рук помощи и здравого смысла, подошла к отдыхающему мастеру и оттянула его веко.

— Синенькие! — торжествующе прошипела я, после чего меня сцапали за шиворот и поволокли прочь от поверженного учителя.

— Виорика, ты — ненормальная! — рявкнул Рэмион, едва мы оказались на достаточно безопасном расстоянии, а точнее — в холле первого этажа жилого корпуса. Куда уж дальше, в нашем-то положении!

— Зато — богатая! — невозмутимо отозвалась я, протягивая ладонь и нетерпеливо дернув пальцами. — Вы, сударь, позорно проиграли, так что соизвольте раскошелиться…

— Вик… — мигом погрустнел приятель, опуская глаза. — Давай попозже, а? До стипендии две седмицы, а у меня только две серебрушки!

— Еще днем у тебя было целых полтора золотых! — возмутилась я.

Рэмион неопределенно пожал плечами, а я заметила, как ярко полыхают его уши.

— О! — многозначительно сказала я, осознав, что денег у парня и впрямь нет. — И как ее зовут?

— Кого? — жалко пролепетал приятель, по-прежнему отводя виноватый взгляд.

— Наглую девицу, которая нахально увела у меня из-под носа принадлежащее мне по праву! — обиженно пояснила я.

Рэмион поперхнулся, закашлялся и уставился на меня со священным ужасом. Не поняла… Уж не рог ли посреди лба вырос?! Ратибор же обещал, может, сдержал слово? Я поспешно провела ладонью по лбу. Уф, нет, все в порядке… А тогда какого беса Рэм смотрит на меня, как должник на собственноручно убиенного кредитора, вроде бы давно и надежно закопанного, но явившегося к нему глухой полночью под окна?!

— Виорика, — смущенно начал парень, — ты что же это… того…

— Которого? — насторожилась я. Раньше за ним расстройства речи не водилось.

— Ну… про меня, что ли? — родил-таки светлую мысль Рэм.

Настал мой черед изображать нечестивого должника. А потом до меня дошло…

— Мечтать, Рэм, конечно, не вредно, — нервно усмехнулась я, — но вообще-то я имела в виду свой выигрыш! Но, если уж на то пошло, могу в счет него принять от тебя всего-навсего три коротких слова…

— К-какие три слова? — переполошился приятель.

— Самых простых и желанных, милый мой, — злорадно усмехнулась я, любуясь заливающей личико Рэма бледностью, — «ты была права»!

Оставшийся учебный день прошел бурно, суетно и бестолково. Привиденьице оказалось шустрым и шаловливым, а потому пострадал от него не только мастер Добрав. Судя по тому, как надрывался наш старший наставник, мастер Малик тоже не избежал встречи с прозрачным гостем. Эльф орал долго и со вкусом, припомнив и вампира, и скелет, о который однажды утром споткнулся, и сегодняшнее привидение, клянясь, что обязательно узнает, чьих рук это дело, и тогда… Что будет тогда, старший наставник так и не сказал — некультурно плюнул и вышел из нашей аудитории, нервно приглаживая стоявшие чуть ли не дыбом волосы. Интересно, серебристая шевелюра эльфа — дар природы или же результат стараний не в меру инициативных студентов?

А ближе к вечеру я получила вызов к директору, который, естественно, не имела права проигнорировать. Так что даже не пришлось врать Ланке, почему я не могу пойти на ярмарку. Признаваться в неплатежеспособности не хотелось, расстраивать подругу — тоже, и вызов пришелся как нельзя более кстати. Ну, это сначала я так полагала. А потом серьезно задумалась над причинами проявленного ко мне интереса. Директор слыл строгим, но справедливым, и неприятных неожиданностей с его стороны можно не опасаться — при условии, что он не в курсе моих сегодняшних «подвигов». А он не в курсе — в противном случае мастер Малик добрался бы до меня первым. Значит, причин для беспокойства не было. Но я все равно нервничала — до тех пор, пока не зашла в директорский кабинет и не уселась — с разрешения мастера Остромысла конечно же — в удобное мягкое кресло. На столе передо мной появилась чашка ароматного горячего чая и вазочка с печеньем.

— Угощайся, — кивнул директор, и я, окончательно сбитая с толку, не посмела отказаться.

Чай согрел меня и выгнал из души остатки нелепых страхов, а еще разнежил до такой степени, что я оказалась совершенно не готова к началу беседы.

— Как тебе учеба? Легко ли дается? Чувствуешь, что это — твое?

От таких вопросов я едва чаем не поперхнулась. Мысли лихорадочно заметались в поисках правильного ответа и попытках понять, что будет, если ошибусь. Меня отчислят? Отправят домой, на радость батюшкиному советнику? В волнении сжав ручку чашки, я облизнула пересохшие губы и осторожно, подбирая слова, сказала: