— Почему вы думаете, что я его скрывала? — с опаской задала я вопрос. — Вам не приходило в голову, что я могла просто не знать о его существовании?

— Талант такой силы должен был в той или иной мере проявить себя. Не внешне, так внутренне, — проницательный взгляд обсидиановых глаз пронзил меня насквозь, и я беспокойно заерзала на месте.

— Мирра, от меня вы можете ничего не скрывать, поскольку я связан клятвой неразглашения. Все назначенные ректором наставники приносят ее. Думаю, вам известно желание аристократов хранить в тайне Таланты рода, пока не придет время проявить их во имя государства.

— Какой смысл этой клятвы, если все остальные студенты занимаются в группе и могут разболтать о природе Таланта своим сокурсникам? — с изрядной долей скепсиса спросила я.

— Все отпрыски могущественных родов тоже связываются магической клятвой во время проверки на камне Истины. Между собой вы можете обсуждать что угодно и как угодно, но не имеете права касаться всей глубины своих способностей. Ту часть, которая обретает плоть, все равно не скроешь, однако основная сила скрыта глубоко внутри и знать о ней может только ближайший круг и Правящие.

Декан внимательно смотрел на меня, и под его тяжелым взглядом мне стоило большого труда удержаться от того, чтобы нервно не сглотнуть вставший в горле ком.

— Сокрытие полной информации может повлечь за собой довольно неприятные последствия, Мирра. Все Таланты подлежат регистрации, ведется учет.

— Зачем? — тихо спросила я.

Глава факультета откинулся на спинку стула и задумчиво потер длинными пальцами заросший густой черной щетиной подбородок.

— Силу, которой обладают отпрыски могущественных семей, необходимо держать под контролем и использовать во благо страны.

— И в чем же заключается это благо, позвольте спросить?

— А вот это уже не вашего ума дело, как, впрочем, и моего, адептка Эштер. Только Правящие определяют, куда направлять свои ресурсы, а маги именно ими и являются. Будь то во благо, либо во вред, — последние слова были наполнены горечью.

Я пристально посмотрела на сидящего передо мной мужчину, гадая, что могло послужить причиной такой сильной неприязни к представителям главной династии Зорринии. Подобные проявления неприкрытого неодобрения политикой Правящих в Зорринии были уголовно наказуемы.

Вот уже много столетий Аппертоны господствуют на Восточном континенте, и никто не смеет воспротивиться их власти. Всем известно, что Правящие не прощают вольнодумцев, и те, кто недоволен установленными законами, предпочитают об этом молчать, не делясь своим мнением даже с самыми близкими.

— Как бы то ни было, — мой уверенный голос нарушил воцарившуюся тишину, — я не скрывала способности, о которых просто-напросто не подозревала. Все в моей семье думали так же. Что касается проявлений Таланта, то их не было, господин декан.

— Этого не может быть, адептка Эштер, — резкий, нетерпящий возражений тон заставил меня напрячься, — судя по результатам вступительной проверки на камне, ваш потенциал огромен. Да вас же намертво припаяло к нему!

— Может быть, это всего лишь сбой в работе?

— Может быть, — неожиданно легко согласился мужчина, глядя мне в глаза. Под этим препарирующим взглядом мне стало неуютно.

После недолгой паузы декан Дамиано продолжил.

— Ректор ясно дал понять, что желает видеть положительные результаты по работе с вашим Талантом, поэтому вы будете стараться, Мирра. Я сказал, стараться по-честному, — продолжая настойчиво сверлить меня чернильным взглядом, повторил мужчина, заметив протестующее выражение на моем лице. — Не думайте, что сможете меня провести, работая вполсилы.

— Я ничего такого и не думала, — буркнула я, сложив руки на груди. — Как вы вообще собираетесь работать с тем, чего, возможно, не существует?

— Для начала мне нужно просмотреть вашу ауру. Для этого необходимо, чтобы вы расслабились и опустили щиты.

— Вы предлагаете мне опустить родовую защиту? — мгновенно напряглась я.

— Да, чтобы провести полную диагностику. Иначе ничего не получится.

— А если я откажусь? — осторожно спросила я.

— В вашем случае отказ не принимается. Неужели вы хотите оказаться в лабораториях Правящих? — приподнял бровь декан.

Внутри все сжалось от страха при одной только мысли о том, какими способами пользуются в этих лабораториях, чтобы разобрать по частям ауру угодившего на стол мага. Я была наслышана об этих опытах от бабушки.

Когда-то Аэра Поллок, в замужестве Эштер, была одной из тех, кто занимался оформлением документации, связанной с исследованиями. Теплое местечко, на которое молодую аристократку устроил отец, имевший неплохие связи при дворе.

Конечно, главной целью моего прадеда было устроить удачное замужество своей единственной дочери. Но прежде, чем бабушка встретила своего будущего мужа, моего деда, она немало увидела и узнала достаточно о способах извлечения информации из аур несчастных подопытных — достаточно для того, чтобы захотеть сбежать из столицы и поселиться в глуши.

— Насколько глубоко вы планируете забраться?

— Не волнуйтесь, Мирра, не настолько глубоко, чтобы читать ваши мысли. Уверен, что родовая защита все равно не пустит меня так далеко. Перестаньте истерить, сядьте спокойно. И хватит ерзать!

Я замерла на месте, до хруста сжав кулаки. Декан придвинул стул вплотную к кровати и подался вперед, приблизив лицо настолько, что теперь я могла разглядеть каждую морщинку, прочертившую линию вокруг внимательных глаз. От мужчины пахло древесной корой и амброй. Терпкий запах дурманил голову, заставляя дыхание участиться. Когда шершавые ладони обхватили мое лицо, я инстинктивно дернулась назад.

— Расслабьтесь, Мирра.

— Легко вам говорить, — пробурчала я, отчаянно борясь со странным чувством, охватившим все мое существо. Мне необходимо прийти в себя и перестать наслаждаться теплом, согревающим похолодевшее от напряжения лицо. Перестать, я сказала!

— Откройтесь.

Я постаралась отпустить контроль, но это было довольно затруднительно, учитывая сложившиеся обстоятельства. Тепло, исходящее от широких ладоней, ядом проникало под кожу, а чернильные глаза затягивали в свою глубину. Я все еще цеплялась за реальность, но чем дольше смотрела, тем скорее она ускользала от меня.

Вскоре я почувствовала легкое головокружение, комната и окружающие нас с деканом предметы неожиданно потускнели. Мир сжался до пронзительных глаз, которые я видела словно сквозь тоннель. Этот тоннель постепенно сужался, пока не превратился лишь в крохотные светлые точки посреди непроглядной темноты, а через секунду свет окончательно померк.

Мягкие похлопывания по щекам вернули меня в сознание, и я распахнула глаза. Все вокруг кружилось в замысловатом танце, от которого на меня волнами накатывала тошнота.

— Что это было? — с трудом разлепив губы, просипела я.

— Очнулись?

Я слегка повернула голову, стараясь не делать резких движений и узрела декана, с суровым видом склонившегося надо мной. Удивление пробилось сквозь густой туман, царивший в голове.

— Что вы хмуритесь? — Контроль над речевым аппаратом еще не вернулся окончательно,